— Что за сумму?
— Пятьсот тысяч ливров.
— Это пустяки. Я полагаю, что ваша царственная любовница получила достаточно удовольствий, уступив вам эту ерунду. Об этом говорит ваше нетерпение вернуться во Францию.
Он холодно поклонился.
— Я у ваших ног, госпожа герцогиня, но позвольте мне сказать вам следующее: когда женщина, пусть даже и королева, дает свою любовь дворянину, этот дворянин, пусть он будет беден, как Иов, потерял бы честь, если бы поверил ей свои финансовые заботы.
— Однако мне вы о них рассказываете.
— Вы меня спросили, я вам ответил. И я не имею чести быть вашим любовником!
Дерзкий тон не очень-то покоробил Каэтану.
Она улыбнулась, прикрыв глаза, и метнула на него испытующий взгляд сквозь опущенные ресницы.
— А почему бы вам им и не стать? — дерзко бросила она. — Я вам уже сказала, что вы мне нравитесь.
— Это так, но я не стал вас ловить на слове. А потом, лишь этого явно недостаточно.
— Мне достаточно. Я что, потеряла память, или вы не говорили мне совсем недавно: «Где ты пожелаешь и когда ты пожелаешь»?
Жиль поклонился так почтительно, что это выглядело почти вызывающе:
— Действительно, я сказал это, но не вам, не герцогине д'Альба. Я это сказал другой, незнакомке, дикому цветку, украшающему улицы Мадрида.
Признаюсь, ее вызывающая красота привлекла меня. Та, другая, была проста, свободна, радостна, и я теперь знаю, что это был всего лишь сон.
Он еще раз поклонился, повернулся и направился к двери. Каэтана нетерпеливо топнула ножкой.
— Куда же вы направляетесь, в конце концов?
Вы что, сошли с ума?
— Нисколько. Я уже имел честь вам это сообщить. Я направляюсь во Францию, а в настоящий момент мне надо найти убежище на два-три дня у надежных друзей.
— Вы не хотите остаться здесь?
Ее голос вдруг стал ласковым, тонким, как у девочки, у которой отбирают любимую игрушку.
— Нет. Я благодарю вас. Я боюсь, что буду играть в этом дворце роль, которая будет для меня непривычной. Вы же замужем, как я думаю, и ваш муж — герцог д'Альба…
— Не существует никакого герцога д'Альба. А мой муж носит этот титул только потому, что я его жена. Но вы можете забыть о нем, как вы забыли о принце Астурийском. Этот бедный дурачок Карл имеет такое же значение для своей жены, как и мой муж, маркиз де Виллафранка, для меня.
— Это не предлог, чтобы наносить ему оскорбление под его крышей. Я знаю, что, находясь подле вас, я не смогу отделаться от этой мысли.
Прощайте, герцогиня. Вы спасли меня, и поэтому моя жизнь принадлежит вам. Вы можете располагать ею по вашему усмотрению.
