Через некоторое время вернулась Дельфия. Кэтрин не спала. Она лежала тихо, как мышка, прислушиваясь к каждому скрипу в доме, шепоту ветра над буками. Рован также не спал, она видела огонек свечи в соседней комнате, слышала, как открылась дверь, как Рован что-то быстро сказал, а Дельфия засмеялась.
— Какой симпатичный, — сказала служанка. — В одежде — очень, а без нее?
Кэтрин привстала. Тихо спросила: «Он был без одежды?»
— Да я не видела, он же был под одеялом. С вами все в порядке? — спросила Дельфия, раздеваясь.
— Все хорошо, — бодро улыбаясь, ответила Кэтрин, перевернулась на спину и стала разглядывать розовый шелковый полог кровати над головой. Заскрипели пружины — это Дельфия легла рядом. Они немного поговорили о вечеринке, свеча в комнате у Рована погасла, и спустя какое-то время Кэтрин заснула.
Утром она пила свой кофе в постели, когда в дверь, ведущую из спальни Жиля, сильно постучали и он вошел. От неожиданности Кэтрин чуть не уронила чашку. Дельфия, выкладывающая для нее бархатное платье цвета болотного мха, в испуге обернулась. Она посмотрела в сторону туалетной комнаты и обменялась взглядом с Кэтрин.
— Ну, дорогая, как ты сегодня? — спросил Жиль.
Это уже начинало надоедать — озабоченность всех и каждого ее состоянием, словно близость с Рованом могла иметь неблагоприятные последствия. Однако она ответила ему бодрой улыбкой. Он кивнул, скривив губы: «Я ожидал, что Рован еще здесь, с тобой».
— Я здесь, — ответил Рован, выглядывая из соседней комнаты с чашкой в руке. Взлохмаченные волосы, щетина на лице, полузастегнутый халат и не слишком приветливый голос.
— А, вот и вы! — Жиль обернулся.
— Вы хотели со мной поговорить?
Кэтрин отметила агрессивный тон, которым был задан вопрос. Его, естественно, покоробил неуместный визит и нахальные расспросы. Жиль понял его раздражение и нахмурился.
— Я просто хотел узнать, не нужно ли вам что-то приготовить для скачек? Но я думаю, ваша лошадь в прекрасном состоянии, так как ваш слуга Омар оставался с ней на ночь.
Рован дал понять, что ему ничего не нужно. Отвечая, он направился к кровати, небрежно поднялся и уселся на краю. Он грациозно, словно ягуар на отдыхе, устроился рядом с Кэтрин. Улыбка, которой он ее одарил, излучала в равной степени интимное очарование и невероятную признательность. Его черный парчовый халат был распахнут, открывая широкую мускулистую грудь с темными вьющимися волосами, спускавшимися к твердому и плоскому животу. Он протянул руку, чтобы взять ее пеньюар, висевший на спинке кровати, и, протягивая его Кэтрин, так посмотрел туда, где заканчивался вырез ночной рубашки, что она залилась краской.
