В Сорте я растолкал Эстебана, и мы вышли из автобуса. Он закурил, выпустил мне в лицо струю дыма. Он обкуривал меня всю дорогу от Мадрида, так что я начал злиться.
— Мы во Франции?
— Нет.
— Где же мы?
— В городке, который называется Сорт.
— В Испании?
— Да.
— Никогда о нем не слышал.
Мы заглянули в каждое из четырех кафе городка. Везде выпили бренди. Третье из четырех произвело впечатление самого убогого, поэтому мы туда и вернулись. Эстебана шатало. Наряду с прочими его талантами, он совершенно не умел пить.
Мы сели в грязную, темную кабинку. Он громко заговорил о прелестях жизни в Париже, о необходимости избавиться от фашистской вони. Заткнуть ему рот я мог, выбрав любой из двух вариантов: то ли каким-то чудом заставить его протрезветь, то ли напоить до потери сознания. Я попросил официантку принести бутылку бренди и начал вливать в него рюмку за рюмкой. Наконец, голова Эстебана упала на грудь, глаза закатились, он обмяк и отключился.
Я встал, с бутылкой направился к стойке бара. Ко мне подошел крупный мужчина, усатый, с грустным взглядом.
— Ваш приятель наговорил много лишнего. В присутствии незнакомцев такие мысли держат при себе.
— Мой приятель болен, — ответил я.
— А-а-а.
— У него не все в порядке с головой, и он должен лечиться. Его надо положить в больницу.
— В Сорте больницы нет.
— Тогда мы не можем оставаться в Сорте, потому что его необходимо отвезти в больницу.
— Больница есть в Барселоне. Отличная, современная больница, где вашему приятелю обязательно помогут.
— Мы не можем ехать в барселонскую больницу. Есть только одна больница, где моего приятеля смогут вылечить.
— В Мадриде?
— В Париже.
— В Париже, — повторил он.
Я налил ему и себе бренди. Он поблагодарил меня, сказал, что сразу почувствовал во мне джентльмена. Я ответил, что мне приятно выпить в обществе достойных людей.
— Париж далеко, — осторожно заметил он.
— Далеко, — согласился я.
— И нужны документы, чтобы пересечь границу.
— У моего приятеля документов нет.
— Его могут ждать неприятности.
— Это так, — вздохнул я. — Его могут ждать большие неприятности.
— Его не пропустят во Францию.
— Достойные люди, достойные люди доброй воли понимают друг друга, понимают, сколь сложна жизнь. И потом, не зря же говорят, что нет ничего невозможного.
— В ваших словах есть сермяжная правда.
— Так говорят люди более мудрые, чем я.
— Мудр тот человек, который слушает и запоминает слова других мудрых людей.
— Ваш отзыв обо мне — для меня большая честь, сеньор.
