— Уже разболелась.
Хеша вернулась со стаканами чая и маленькими пирожными. Чай был очень хороший, пирожные — так себе.
— Ты хорошо говоришь, — похвалила она меня. — Но, уж извини, долгое пребывание в Америке сказалось на твоем произношении, — она, вероятно, предположила, что я родился в Литве, и разубеждать ее я не стал. — И еще ты говоришь с легким латышским акцентом.
— Правда?
— Это заметно.
— В Америке я общался с латышами.
— Они, конечно, хорошие люди. Жаль только, что их язык — исковерканный литовский.
Латыши, однако, полагали, что литовский язык — исковерканный латышский. В разговоре я упомянул, что нам нужна другая одежда. О документах говорить не стал: с ними в силу возраста Хеша ничем не могла нам помочь. Не могло у нее быть выхода на людей, которые снабдили бы нас фальшивыми паспортами. Вот я и решил: чем меньше она будет знать о наших планах, тем лучше.
Одежду она нам принесла, добротную крестьянскую одежду, а для меня — пару крепких сапог, которые я, однако, надеть не мог. Они подходили к моему новому наряду куда лучше, чем польские ботинки, но я не мог их снять из-за микрофильмов в каблуках. Пришлось поцарапать кожу ботинок, чтобы они не слишком выделялись.
— Танир, я хочу тебе кое-что показать, — сказала она. — Ты будешь очень удивлен. В Америке никто не знает, я никому не говорила. Твой друг, он не литовец, так?
Я подтвердил, что Милан не литовец.
— Тогда пусть подождет здесь, мы скоро вернемся. Ему это будет не интересно. А тебе я покажу. Ничего?
Я перевел все Милану. Он не возражал против того, чтобы побыть какое-то время в тишине. Незнакомый литовский звенел в ушах.
Мы прошли несколько кварталов, потом Хеша свернула в какую-то подворотню, спустилась по темной лестнице, остановилась перед закрытой дверью, достала ключ, открыла ее, переступила порог, втянула меня за собой, закрыла дверь и задвинула засов.
В комнатке без единого окна, освещенной керосиновой лампой, на узкой кровати сидела девочка неземной красоты.
С серьезным личиком, она переводила взгляд с меня на Хешу.
— Минна, это мистер Эванис Танир из Америки. Танир, это Минна, — представила нас старуха.
Минна и я поздоровались друг с другом.
— Ты знаешь, кто она? — прошептала Хеша.
— Разумеется, нет.
— Прямой потомок Миндовга. Ее происхождение подтверждено документально!
— Миндовг...
— Единственный король Литвы. Миндовг уже шестьсот лет как умер, и с тех пор на троне Литвы не было монарха. Поляки навязывали нам ложных царей, это да. Но короля в Литве больше не было.
