Когда Адон не обратил на слова Миднайт никакого внимания, черноволосая чародейка взяла жреца за подбородок и заставила его посмотреть ей в глаза. “Мы должны надеяться, Адон”. Вновь взревела пантера, и в уголке глаза Миднайт блеснула слеза. “Ведь это все что у нас осталось, разве нет?”
Адон взглянул в глаза Миднайт. “Но Сан…”
“Я знаю”, — тихо произнесла Миднайт. “С этим тяжело смириться. Когда погибла Мистра…”
Адон оттолкнул Миднайт и вскочил на ноги. “Сан не мертва!” — крикнул жрец, пятясь от чародейки.
“Я не имела в виду ее”, — вздохнув, произнесла Миднайт. Чародейка поднялась на ноги и взяла правую руку Адона в свои ладони.
“Если кто и мертв, то это я — в глазах Сан”, — прошептал Адон. Он провел рукой по шраму и вздрогнул. “Я стал проклятым как и Келемвор. Я был отвергнут за мои поступки и этот ужасный шрам — мое наказание”.
“Какие поступки?” — спросила Миднайт. “Ты один из самых верующих жрецов которого я когда-либо знала. Что ты мог сделать не так, чтобы заслужить такой шрам?”
Адон вздохнул и отвернулся от чародейки. “Я не знаю…но это должно быть нечто ужасное!” Жрец положил руку на шрам и склонил голову. “Это наказание самое худшее из всех тех которым меня могла подвергнуть Сан. Некогда я был привлекателен и прославлял имя Сан. Сейчас, люди завидев меня, отворачиваются в сторону или смеются вслед”.
“Я никогда не отвернусь от тебя, Адон”, — тихо произнесла Миднайт. “Я никогда не высмеивала тебя. Шрамы на твоей плоти можно исцелить, и если Сан не нуждается в тебе, тогда возможно она не заслуживает твоей веры. К тому же, меня больше волнуют шрамы, что скрыты внутри тебя”.
Где-то неподалеку вновь взревела пантера.
Адон обернулся, в его глазах пылал гнев. “Думаю, стоит помолчать”, — раздраженно произнес жрец. “Нельзя чтобы Келемвор услышал нас”.
Миднайт кивнула. Было ясно, что ее замечание о Сан задело Адона, и она не хотела продолжать обсуждать эту тему. По крайней мере, пока. Они провели почти целый час не обмолвившись и словечком, вслушиваясь в бурление реки и рев пантеры на мосту. Наконец, рев смолк и они поняли, что Келемвор вновь обрел свою человеческую форму. Миднайт и Адон вышли из своего укрытия и приблизились к мосту.
Однако они не ожидали, что на мосту их застанет подобная сцена кровавого побоища. Келемвор лежал на животе в центре моста. Он был обнажен и все его лицо закрывали пряди спутавшихся волос. Вокруг лежало четыре растерзанных трупа. По всему мосту, залитому кровью, были разбросаны куски плоти, словно животное, в которое превратился Келемвор, стаскивало все трупы в одно место.
