— Ну, да тут все твои родные и близкие… В общем, перед самым походом заходил я в наш монастырь к монахам-архивариусам по своим делам, да и спросил заодно, что выяснили они насчет возможности твоей жениться на леди Джоане. Так вот, далеко не все ясно, а посему наберись терпения и жди.
— Спасибо за заботу, Фрол, — вполне искренне поблагодарил особника Михась. — Но я уже об этом знаю: сестренка сообщила.
— Вот как? — удивился Фрол. — Как же ты, Катерина, в монастырский архив умудрилась попасть?
— Ведь я же как-никак приписана к особой сотне! — гордо вскинула голову девушка.
— Ясно, — кивнул Фрол. — Ну, рад был видеть вас всех: знаменитую троицу и примкнувшую Катерину. Прощевайте пока, еще не раз встретимся!
Он улыбнулся широкой искренней улыбкой, хотел было уйти, но внезапно остановился и вновь обратился к Михасю:
— Ты, я слыхал, ненавистника моего, дона Эстебана, завалил, который в храмах ихних католических торжественно клялся меня на мелкие кусочки растерзать?
— Было дело.
— И как же ты с ним справился? Дон этот шибко шустрый да живучий был.
— Пулю между глаз ему вогнал, — пожал плечами Михась.
— Мудрый поступок, одобряю! Ну, до встречи, — он поднес ладонь к берету и бесшумно исчез, словно растворился среди яблонь.
Когда Фрол ушел, Желток, слегка обидевшийся на «сухопутного», хотя это была лишь констатация факта, проворчал:
— А вот я с некоторых пор… Катька, заткни уши!.. не люблю особников.
— Кто ж их любит-то? — поддержал друга Разик, испытывавший глухую ревность к бойцам особой сотни, при которой служила Катька, и не без основания полагавший, что многие особники увивались за девушкой.
— Да нет, — возразил Михась. — Фрол — человек замечательный и боец, каких мало. Я вслед за ним во флагманскую морскую пехоту Дрейка пришел на все готовое. Там после «храброго сержанта Фроула Русса»(Михась произнес эти слова по-английски) у всех нас, его земляков-руссов, была такая репутация, что хоть в испытательных состязаниях не участвуй: и так высший балл поставят. Но не только за силу и ловкость его ценили, а за честность в жизни и надежность в бою. Есть такое понятие: солдатская справедливость. Вот Фрол — он очень справедливый… И особник Лось — тоже замечательный товарищ. Мы когда на нашем корабле в Англию шли, я многому у него научился.
— Ладно тебе, Михась, — поморщился Желток. — У тебя всегда все честные, справедливые и замечательные. Ты еще скажи, что те три рожи (Желток имел ввиду особников в черных личинах, или, по-иноземному, — масках), которые нас на рубеже во время двухсотверстного перехода смертным боем били, тоже по-честному поступали!
