— Но мы определили ос-с-с-новной подход к проблеме, — объяснял Ваймен. — Мы наметили дальнейший ход исследований. Основная идея состоит в том, что нет необходимости использовать какие-то особые коды. Достаточно взаимно однозначного соответствия. Это что-то вроде двух схожих языков. Вы можете выражать одни и те же мысли на английском и на немецком языках, просто одно и тоже понятие может обозначаться разными словами. Там они в отделе нейрофизиологии доказали, что мозг может включать в свои процессы обработки данных любой цифровой код, но при ус-с-словии, что это будет единственное в своем роде соответствие. П-п-потом ребята-математики разработали массу теорем. Видите ли, новые данные сводили всю проблему к проблеме преобразования данных из одной формы в другую. К проблеме топологического преобразования данных, понимаете? Как только мы получили эти теоремы, мы продолжили работу. Научные исследования. Разработка соответствующего к-компьютера и с-соответствующих программ — задача нелегкая, требует усилий, штата сотрудников, нес-с-кольких лет работы — но мы знаем, что, черт возьми, мы можем с этим справиться. А в-вы знаете, что произошло бы в случае нашего успеха?
Бейли энергично кивнул. Он чувствовал себя все лучше и лучше. Хоть Ваймен и был пьян, но он говорил научным языком. А слышать этот язык после стольких утраченных лет, означало для Бейли возвращение в привычную среду. Специальностью Бейли была социология, а она в последнее время в значительной степени зависела от математических расчетов, кроме того…
Кроме того, система «человек-компьютер» предполагала фантастические возможности. Фактически, огромный объем памяти машины, скорость считывания данных из памяти, способность выполнения логических операций за считанные доли секунды — все эти возможности могли бы сочетаться — или объединяться
— со способностью человека к творчеству и проявлению своей воли. Соединенные воедино, человек и машина, стали бы одним целым — непрерывно программирующей себя вычислительной машиной, разумом настолько мощным, что применение коэффициента умственного развития утратило бы всякий смысл. Они/он/она могли бы впервые в истории интеллектуального развития человека рассматривать проблемы во всей их целостности.
Конечно, следовало учитывать определенные опасности, которые явно предвиделись и то, что в работе могли возникнуть и менее очевидные опасные моменты. Но преимущества конечного результата, наверное, оправдывают любой риск.
