Роберт подмигнул ей и взял кастрюлю.
— Могу я предложить вам, мисс Малдун, еще немного жаркого?
— Благодарю вас, мистер Сент-Джон, — сказала она, протягивая ему свою почти пустую миску. — Очень любезно с вашей стороны предложить мне еще одну порцию.
Каррик протянул свою миску.
— Можно и мне добавки?
Роберт, даже не обернувшись, улыбнулся Глинис и ответил:
— Возьми себе сам, кузен, я занят.
Сделав вид, будто не заметил невежливого ответа Роберта, Каррик достал из кастрюли жаркое.
— А где Ихан, Шин и Патрик?
— Они отправились общаться с девицами, — ответил двенадцатилетний Мэйлер, лукаво усмехнувшись.
— Кузина Шина живет в соседней деревне, — объяснил Роберт. — Он поехал ее навестить, а двое других отправились посмотреть, чем все это кончится.
— Вы считаете, что это разумно? — спросила Глинис, переводя взгляд с одного кузена на другого.
Роберт пожал плечами:
— Поскольку ни у одного из них нет царя в голове, думаю, что это не очень разумно. Но их нельзя было остановить, все мои усилия оказались напрасными.
— Роберт преувеличивает, — возразил Каррик. — Все трое хорошо соображают и могут вполне трезво оценивать обстановку.
— Я помню, как Шин оценил обстановку две недели назад, — с мрачной иронией произнес он.
Каррик отправил в рот ложку жаркого и ответил с улыбкой:
— Она утверждала, что она вдова, и он поверил ей на слово. Нельзя же винить его за доверчивость.
— Не будешь ли ты так любезен объяснить мне, зачем в таком случае он велел Патрику и Ихану стоять в эту ночь на страже?
— Благоразумие и осторожность, — стараясь говорить серьезно, произнес Каррик, — еще одно свидетельство их здравого смысла. Представь, что случилось бы, не поставь он их караулить, а муж неожиданно возвратился бы с того света?
— Мисс Малдун, я должен попросить у вас прощения, — обратился Роберт к Глинис. — Разговор, невольной свидетельницей которого вы стали, не предназначен для ушей леди. В качестве оправдания разрешите мне заверить вас, что долгое время я старался быть голосом совести среди этих бандитов, но жизнь показала, что их грехи значительно сильнее моих добрых порывов. Я делаю все возможное, чтобы держать их в рамках приличия, но мои усилия тщетны.
Каррик фыркнул.
— Не верьте, все это высокопарная болтовня.
— Не беспокойтесь, мистер Сент-Джон, — проговорила Глинис, похлопав его по руке. — Я слышала и не такие разговоры. Не думаю, что мужчины девятнадцатого века так уж сильно отличаются от мужчин двадцатого, когда речь заходит о девицах.
