— О, не три дня, а три года я готов ждать твоего слова, — ответил,
оживившись, Пруденций. — Лишь бы ты меня не отвергла… лишь бы мне было
чего ожидать.
— Ну, три года — слишком долгое время. Через три года ты сам меня
можешь отвергнуть, так как я тебя старше… Нет, ты три дня подожди, и это
будет довольно.
— Я отвергну тебя! О боги! о, разразите меня, справедливые боги, если
это возможно, чтобы в сердце моем кто-нибудь заменил образ Мелиты!..
— Не клянися, Пруденций, ничем и не зови во свидетели богов, о природе
которых тебе ничего не известно. Пусть лучше время само покажет нам, каковы
мы и чего мы достойны.
— Согласен, согласен! — воскликнул Пруденций. — Целая вечность докажет
тебе, что ты для меня всего дороже на свете и что нет ничего, что я
предпочел бы тебе на минуту.
— Ну, жди же!
И она дружески простилась с ним и с матерью, вдовой Ефросиной, и ушла к
себе в дом свой с Маремой, оставив вдову и Пруденция успокоенными и готовыми
ожидать через три дня ее решения.
Решения этого стали ждать с любопытством и все прочие люди в селенье,
потому что всем было любопытно: не хитрит ли Мелита, притворяясь, будто она
не желает взять себе мужем несравненной красоты юношу, который страстно
влюблен в нее и моложе ее на три года.
— Что-то измыслит Мелита? Каков ее ум и в чем ее хитрость?
Три дня пролетели для всех в любопытном ожидании: в эти три дня Мелита
была безвыходно дома, а Пруденций поправился от своих жестоких припадков и
на четвертый день перед вечером вышел на берег моря и увидал, что здесь его
ожидают Мелита с Маремой.
Когда они свиделись, Мелита сказала Пруденцию:
— Все идет хорошо: мы теперь быстро приблизимся к цели осуществления
наших желаний.
— Я не помню себя от счастия, что желания наши согласны! — воскликнул
весь озарившийся счастьем Пруденций.
— Я сказала не так, — отвечала Мелита, — но все равно: то, что ты
почитаешь за высшее счастье, все будет зависеть от тебя самого…
— Значит, оно все равно что достигнуто. Нет еще — раньше, чем ты будешь
моим мужем, ты должен исполнить три мои просьбы.
— Я готов исполнить их бесконечное множество.
— Нет, всего только три. Прежде всего я не хочу быть здесь предметом
вниманья для всех, ни теперь, когда ты станешь выполнять мои просьбы, ни
после, когда может случиться, что я должна буду выполнить твою волю и
заплатить мой долг за твое послушание моими услугами и женскою лаской.
