— Как! — воскликнула тогда Ефросина. — Неужто ты желаешь быть
непреклонна даже в том случае, если Пруденций умрет или утратит рассудок?
— Для чего говорить о том, чего еще не случилось? — отвечала с
подавляемым в себе нетерпеньем. Мелита.
— Разве ты почитаешь за невозможное, чтобы человек утратил рассудок от
мучений любви?.. Ведь это бывает.
— О, бывает, конечно! — отвечала Мелита, — но бывает потому, что люди
сами отдают себя в жертву своим грубым желаниям и не хотят им противиться.
— А ты думаешь, что этим желаниям можно противиться?
— О, еще бы!.. Конечно…
Но в это самое время до слуха обеих женщин достигли громкие крики
Маремы, которая бежала к дому и кричала издали:
— Госпожа Ефросина! Госпожа Ефросина! спеши скорей к дому… у тебя
случилось большое несчастие! Пруденций стал умываться и вдруг ударился об
пол и теперь катается с пеной у рта и рыкает, как львенок… Мы его впятером
насилу держали, а горшечник Агав обложил ему голову мокрою глиной, но спеши,
госпожа, — это все едва ли поможет… Бедный Пруденций! бедный Пруденций! он
едва ли воротится к жизни.
Услышав о таком жесточайшем страдании сына, вдова Ефросина только молча
бросила взгляд, полный укора, Мелите и, позабыв свои годы, побежала домой,
где терзался Пруденций; а Марема меж тем рассказала Мелите подробнее, как
все это случилось. Она повторила ей все то, что уже знаем, и потом прибавила
тихо:
— Напрасно скрывать, что он все это терпит от томленья жестокого
чувства, которым весь к тебе полон. Ты, как природа, властвуешь над всем его
существом… Шесть человек нас с Агавом, который подоспел к нам, были не в
состоянии сладить с демоном, который напряг мышцы юноши и вспенил в нем
кровь до того, что все уста его облилися розовой пеной; но едва я закрыла
его помутившиеся глаза твоим покрывалом, которое весла на плечах, чтобы
вымыть его у источника, Пруденций вдруг стих и зашептал:
«Мелита!.. близко Мелита!.. боги!.. пусть я умру прежде, чем она
удалится!..»
— И, прости меня, госпожа, — заключила Марема, — он так страдал, что я
не могла взять у него твое покрывало… Пусть ему будет немножечко легче…
Он обмотал в него свои руки и прижал его к сердцу, и мало-помалу в нем
судороги стихли… он, может быть, даже… уснет или…
— Что?
— Перейдет без новых страданий в царство теней. Мелита поднялась с
места и сказала:
— Пойдем туда вместе!
— Как!.. ты хочешь идти туда… в дом Ефросины, где лежит несчастный
Пруденций, с головою, горящей в огне и обложенной мокрою глиной?
