И когда Мелита, обойдя мысленно все, что ей представлялось в жизни,
доходила опять до того, что избрала вспоминаемая ею подруга, она всегда
чувствовала в себе наитие мира и покоя, — она ничего не боялась, и смотрела
смело вперед, и верила, что в этом одном настроении человек ближе всего к
истинной цели своего воплощения.
Если бы какие-нибудь перемены в жизни Мелиты были возможны и если бы
они зависели от ее выбора, то она бы всему предпочла не быстро преходящую
любовь с избранником сердца, а она сейчас бы встала и пошла бы искать свою
подругу Эрминию и стала бы с нею делить ее служение немощным старикам и
покинутым детям в той же Лиде или в другой местности мира, где люди также
все бьются друг с другом из-за личного счастья и оставляют без внимания тех,
которые ослабели и искалечились а этой ужасной борьбе.
Где бы было возможно принести себя в такую жертву, чтобы облегчить
людское горе и положить начало новому направлению жизни, Мелита сейчас же бы
встала и ушла туда… И тогда с ней неразлучно была бы та совершенная
радость, которую она и теперь уже ощущала, но которой в нынешнем ее
положении мешала неодолимая боязнь, что вдруг подвернется такой или другой
случай, и удалит ее от избранного верного настроения, и начнет переполнять
душу ее тревогою, страхом и подозрениями…
О, эти подозрения! Мелита знала им цену: когда еще жив был Гифас, ей
мимо воли случилось услыхать один разговор их с Алкеем об островке, где у
них есть им одним только известная пещера и в ней хранятся их сокровища и их
преступные тайны… С этих пор Мелита всегда подозревала, что они не только
товарищи по торговле, но что они оба — грабители и убийцы… И это сделалось
источником вечного страха и терзаний Мелиты, — она с этих пор подозревала,
что и все другие люди в поселке думают о Гифасе и о ее муже Алкее как о
разбойниках, а смерть Гифаса и общий приговор взять в дело Пруденция еще
более утвердили Мелиту в подозрении, что всем уже известен преступный род
жизни Алкея и что все к этому так равнодушны только потому, что и сами они в
нравственной жизни недалеко отошли от Алкея с Гифасом… И теперь, конечно,
этим же недостойным путем будет проходить свою жизнь невинный Пруденций…
Ведь Алкей, конечно, ведет себя и при нем так же, как вел при Гифасе, и
Пруденций, без сомнения, знает уже, что у них где-то в группе прибрежных
скал есть островок с пещерой… и там какие-то сокровища и еще что-то, о чем
Мелита сама не имела точных понятий… Она никогда не спрашивала об этой
тайне мужа и не говорила о своих догадках Мареме, потому что Мелите стыдно
было признаться, что сна подозревает своего мужа в разбойничестве, а
Марема… Ах, Марема, несмотря на свою преданность Мелите, сама гораздо
больше близка душою к тем, чьи поступки и страсти так ужасают Мелиту…
