Насколько я знал, Найвен и Лот основали примерно одновременно, даже, по-моему, Лот чуть раньше. Но если Найвен изначально строился как имперский город – почти столица с прямыми как стрела рокадами проспектов, сперва прочерченными на бумаге, а потом перенесенными на местность, то Лот же строился сам по себе – вокруг мануфактур на крошечных кусочках земли, будто пчелиные ульи, лепились домишки. Улицы прокладывались на глаз. Они были узкими и жутко путанными. Из-за этого городишко часто сгорал дотла. А когда к Найвену и Лоту подкатывалась война, то последний отдавали врагу, а защищали только Найвен. И если осада затягивалась, то от Лота оставалось немного. Но город опять отстраивали – до нового пожара или иной войны. И если Найвен рос, то Лот пульсировал: городишко – пепелище – городишко… Привыкнув к неизбежности бедствий и отстраивали его кое как – на скорую руку и из того, что было. О Лоте вспомнили тогда, когда Найвен все же стал столицей и его спутник тоже поднялся в статусе. До столицы было всего пять верст, и здесь останавливались караваны торговцев, жили служивые люди, которые из бедности или жадности не могли квартировать в столице. Со временем они захотели сделать из Лота отражение столицы – выложили улицы камнем, постарались выпрямить и распрямить то, что можно было назвать проспектами. Открывали театры, строили храмы. Льстиво называли свой город Второй Столицей. Только все было напрасно – труба все же оставалась пониже да и дым – пожиже… Дух этого города оставался сильней. Может, в этом были виноваты те же узкие и путаные улочки – полиция их не могла патрулировать их при всем своем желании, и вор на своих двоих легко уходит от конного патруля. Да и люди здесь были мелочней, беспокойней и никакой снобизм не мог этого скрыть. Наверное, гарь былых пожарищ въелась в кровь, стала сильней их и уже передавалась по наследству. Казалось, такие города должны были бы рождать сверхлюдей – стремительных и безапелляционных. Но если это и происходило, то они быстро съезжали в Найвен, предпочитая быть столичными парвеню, нежели местечковыми аристократами. Здесь великие мысли кипятятся заживо и развариваются на множество мелких. Люди здесь были холодны – и грелись спиртным. Владельцы мануфактур жестко карали за пьянство в цехах, но за воротами сами же продавали дрянной самогон. Этот город невозможно было любить, и нам надо было пройти мимо. Но мы этого не сделали.
Кольдиган взял нас в Лот, вероятно опасаясь дурной славы этого города. Несмотря на ученые речи Эршаля, он считал того детиной недалекой, оттого его и Морица послал в безопасный Найвен. Конечно, это было преувеличением – на улицах Лота никто никому посреди дня все же горло не резал, кошелька не отнимал. Напротив, на наше оружие смотрели косо, и все больше со спины. В глаза не смотрел никто, пьянчужки на летних верандах, стоило нам подойти, начинали сосредоточенно рассматривать содержимое своих кружек. Но на нас обращали внимание, и достаточно было нам приклеить куда-то объявление о спектакле, тут же собирались люди, неграмотные искали знакомые буквы, грамотные читали:
