Мужчина задыхался, кивал, потом полез в нагрудный карман рубашки, достал папиросы, закурил. Маша тоже полезла в карман халата, достала зеленую пачку ментолового «Данхилла». Выпустив первую струйку дыма из красных губ, сказала уже спокойнее:
— Он выгнал меня, как шлюху. А затем и тебя.
Дура была! Надо было о чем-то догадаться. А я не понимала… А потом… Потом я сделала самую большую ошибку в жизни. Надо было мне доучиться в своем строительном и ехать по распределению… А я… Не могла учиться в одном институте с Игорем.
Ушла. Ты же меня нашел в общаге, когда я уже вещи паковала… И — вот… Зачем я согласилась с тобой жить, зачем за тебя замуж пошла? Сейчас я бы такого не сделала. Дура была, и как в тумане…
Как в страшном сне. И потом.. — Она вздохнула. — Домой ехать не хотелось. Позор. Ведь они знали, что у меня жених есть. Я так боялась объяснений… Это сейчас никто ничего не боится, а тогда ведь и время другое было… Во всяком случае, в таком городке, как мой, такая история — позор для девушки.
— Маш… — робко перебил он. — А ты что же — тогда все и поняла? Когда я проболтался?
— Да.
— А к нему… К Игорю… Ну, недавно… Ты не затем ходила?
— Затем, — отрезала она. Бросила сигарету в урну, спросила:
— Все? Тогда я пошла.
— Нет, постой… — Он мучительно искал слов, видно было, что боится о чем-то спросить, а спросить ему необходимо. — Маш, а когда…
— Что когда?
— Когда я проболтался?
— В апреле.
— В этом?
— Ну, ясное дело. Иначе я бы давно к нему сходила. Разобраться.
— И… Как? — Его глаза смотрели испуганно и выжидающе. — Что он тебе сказал?
— А ничего.
— Неужели соврал, что я сам к тебе полез?!
— Да он даже слушать меня не захотел, — с болью ответила Маша. — После стольких лет едва сказал: «Здравствуй!» Ничего от него не добилась.
Но зато поняла — ты сказал правду.
Она вгляделась в его глаза и вдруг рассмеялась — коротко, отрывисто, истерично:
— Слушай, а ты что — правда, решил, что я его прикончила?
Мужчина отшатнулся. Она больше не смеялась.
Стояла перед ним, сунув руки в карманы халата, покачиваясь на стоптанных каблуках, глядя спокойно и даже издевательски. Потом процедила:
— Иди-ка ты домой. Отсыпайся.
— Я, это…
— Вот-вот. Это самое. Иди. И не болтай больше глупостей.
Он понуро отвернулся, собираясь исполнить ее приказ. Но она остановила его:
— Погоди! Скажи-ка, зачем ты мне сейчас все это рассказал?
— Я… Я же знаю, что обижаю тебя… — неуверенно, затравленно заговорил он. Его глаза бегали, он старался не встречаться с ней взглядом. — А почему я тебя обижаю? Потому что забыть не могу, что из-за тебя моя семья распалась… Я там оставаться не мог. И честно, Маша, ты мне нравилась, но я же сам никогда бы не решился к тебе полезть… Думаешь — не понимаю — такая девушка не про меня!
