— Да ты рехнулся?
— Игорь рехнулся, а не я! Я ему не поверил. А он мне несколько дней подряд твердил: «Отец, я от нее отказываюсь, я ее не люблю, а она тебя любит. Давай, смелее действуй…» Ну, ты пришла к нему, а его дома нет… Помнишь сама… Я тебя чаем поил, а потом…
Она тяжело дышала. Потом рванула пуговицу.
Пуговица осталась у нее в руке.
— Потом он с матерью вдруг вернулся, я не ожидал… А мы с тобой вроде как… И сама знаешь… Ну, да, я виноват…
Она положила пуговицу в карман Едва двигая помертвевшими губами, спросила:
— Все?
— Да…
— Значит, он сам тебя об этом попросил?
— Сам, — подтвердил мужчина.
Маша уставилась в витрину невидящим взглядом Мужчина робко потянулся к ней, тронул за локоть:
— Зря я рассказал, наверно? Не веришь, наверно? Маш, все правда.
— Да я это давно знала, — ответила она, не сводя глаз с витрины.
Мужчина, казалось, испугался:
— Откуда?!
Она повернулась к нему, на ее губах показалась едва заметная улыбка. Но в этой улыбке не было естественности — только напряжение.
— Откуда, спрашиваешь? Да ты сам как-то по пьяни проболтался.
— Я?!
— Ты, — спокойно подтвердила она. — Ты нажрался в очередной раз, я пришла с работы к утру, а ты валялся в комнате… Я хотела лечь спать на диване, как всегда, а ты стал требовать, чтобы я легла с тобой. Я сказала, чтобы ты шел куда подальше.
Тогда ты заявил: «Я всегда знал, что Игорь мне наврал!» Я думала — у тебя просто пьяный бред. А ты продолжаешь: «Все наврал, что ты в меня влюблена! Ты всегда от меня нос воротила! И зачем он мне намекал, чтобы я тебя окрутил? Зачем к тебе толкал? Из дома меня, что ли, хотел выгнать?» А потом ты стал плакать, а потом вдруг захрапел.
— Я не помню… — мучительно поморщился тот. — Ей-богу, не помню… Я так тебе сказал?
— Так и сказал. Я не поверила тогда, но все же задумалась — не мог же ты все это выдумать? Значит, хоть крупица правды должна быть? Стала вспоминать. Вспомнила, как я пришла тогда к вам домой, он мне сказал — к пяти. А его нет. Стала ждать. Ты поил меня чаем. А потом вдруг стал приставать. Я даже пальцем шевельнуть не могла от ужаса — думала, ты с ума сошел… Все же отец моего парня! Ничего не понимала. Дура была, безответная! — Маша с вызовом тряхнула обесцвеченными волосами и возбужденно продолжала:
— А потом…
Помнишь хоть, как завалил меня? В большой комнате, на диване… Какая дура была! Кричать почему-то боялась… Ни пикнуть, ни вырваться не могу — руки-ноги окоченели, горло пересохло… Только шептала: «Да вы что, да вы что..» Мы же еще на «вы» тогда были. И вдруг — кто-то дверь отпирает. Входит сперва твоя жена, за ней — Игорь…
