— Не нужно ничего делать. Марисса вверила ее мне. — Это была правда, но без завещания, которое подтверждало бы ее опекунство, Уэнди нечем было доказать, что сказала Марисса или чего она хотела. И она понимала, что Мак Берджесс не поверит ей на слово.
А он просто пропустил ее заявление мимо ушей.
— А что с отцом? Имя в свидетельстве о рождении ничего мне не говорит.
Уэнди покачала головой.
— Я видела его. Марисса встречалась с ним некоторое время, но к тому моменту, как родилась Рори, они разошлись, и он не проявлял к ребенку никакого интереса. Когда Марисса… — Ей пришлось прочистить горло. Все еще трудно было смириться с мыслью о том, что подруги больше нет. — Когда она умерла, я позвонила ему, а он только поблагодарил меня за сообщение и повесил трубку.
— Так что ребенок остался у вас.
— Я же сказала вам — Марисса вверила ее мне.
— Но у вас, конечно, нет никаких официальных документов. Марисса не оставила завещания.
— Нет. Она попросила меня взять ее дочку к себе.
— Какие-нибудь свидетели? — спросил он сухо.
Она нехотя качнула головой.
— Мы были с ней одни в реанимации… Вы мне не верите, да?
— Не вижу, почему я должен вам верить. — Он говорил тихо, но в голосе была какая-то напряженность, от которой у Уэнди к горлу подступил ком. — Сегодня вы в течение получаса уже четыре раза солгали мне.
Уэнди почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
— Женщина пойдет на все, чтобы защитить своего ребенка.
— Если существует реальная опасность, тогда это понятно, но в данном случае, когда у вас нет законного права на этого ребенка…
Рори стала проявлять беспокойство. Она бросила ключи и начала хныкать.
— Ей пора поесть и лечь спать. — К удивлению Уэнди, Мак послушно передал ей девочку. Но, возможно, он был из тех людей, которым дети нравятся, только когда они чистенькие, очаровательные и веселые.
Она приглушила свет, завернула Рори в одеяло и устроилась с ней в кресле-качалке. Девочка сосала из бутылочки и следила глазками за мельканием огоньков на елке.
— Почему же вы все-таки позвонили, Уэнди?
Она вздохнула и произнесла:
— Я подумала, что это нечестно — держать семью Мариссы в неведении относительно существования Рори, но я ни о чем не просила.
— Вот уже и пять. — Мак Берджесс откинулся на диване и положил ногу на ногу. — Пять раз вы солгали, — пояснил он, словно и без того не было понятно, о чем он говорит.
— Неважно, что вы думаете, — холодно произнесла она. — Марисса действительно сказала мне, что хочет, чтобы Рори осталась на моем попечении.
