Еще одна дверь — судя по всему, она вела в спальню виконта.
Эбби отвела взгляд.
Она подумает об этом. Только позже.
Эбби было не до виконта, она нежилась в прекрасной огромной ванне, которую дюжие лакеи принесли в спальню и поставили перед камином. Это было уже второе купание за сегодняшний день, но какая же разница, со вздохом подумала она. Она блаженствовала, погрузившись по самую шею в горячую воду, и душистая пена щекотала ей подбородок. Разве можно было сравнить это наслаждение с тем, когда утром она пыталась кое-как обмыться, стоя по щиколотку в чуть тепловатой воде и щелкая зубами от холода?
После того как Эбби нашла в себе силы распрощаться наконец с родственниками, миссис Харрис проводила ее наверх, чтобы она смогла приготовиться к предстоящему балу. Эбби потребовалось немало сил, чтобы буквально по кусочкам отодрать от себя обливавшуюся слезами Эдвардину, да и то только клятвенно заверив ее, что всегда-всегда будет рядом с ней. А если у милой Эдвардины возникнут какие-то проблемы, то она знает, к кому ей обратиться, ведь так? Двери дома ее тетушки — имелся в виду, само собой, великолепный особняк на Гросвенор-сквер — будут всегда для нее открыты.
А Эдвардина все рыдала, хлюпая носом и рассыпаясь в благодарностях, и Эбби начала даже опасаться, что это никогда не кончится. Разве были у этой пустоголовой Эдвардины в жизни какие-то проблемы? Насколько она могла вспомнить, ни одной серьезной — если, конечно, не считать проблемой такую мать, как Гермиона; тут Эбби могла ей только посочувствовать.
Да, вздохнула Эбби, будь она дочерью Гермионы, она бы тоже считала, что у нее проблемы. Светский сезон, да еще в Лондоне, — это не шутка! И если бы ее собственный успех в свете зависел от Гермионы, то Эбби не то что билась бы в истерике, а просто полезла в петлю! Скорее всего истерика, которую закатила Эдвардина, объяснялась не чем иным, как страхом, — ведь теперь бедняжке не на кого надеяться.
Впрочем, вряд ли. Милое дитя никогда не утруждало себя мыслями и тревогами — ведь туманный мир, в котором она жила, всегда был окрашен в
розовые тона. Едва ли она вообще замечала, что происходит вокруг нее, даже царившую в доме нищету. А уж представить себе, что это неземное создание может разволноваться из-за таких скучных и неинтересных вещей, как, скажем, обед или, вернее, его отсутствие, и представить себе невозможно. Скорее всего Эдвардина просто не задумывалась, откуда что берется. Или, вернее, откуда что-то возьмется теперь, когда в доме уже не будет Эбби, старавшейся сэкономить каждый грош.
