Спальня виконтессы в особняке Уиллоуби состояла из трех смежных комнат разной величины: огромной и гулкой, словно пещера, большую часть которой занимала исполинских размеров кровать; другой, чуть поменьше, которая, судя по всему, служила гардеробной; и третьей, совсем крохотной, по величине чуть больше кроличьей норки, — тут спала горничная.
Обставленная изящной и хрупкой мебелью в бело-золотых тонах, скорее всего привезенной из Франции — об этом говорили множество причудливых завитушек, орнаментов из цветов и гирлянд, роскошная позолота, которой была украшена мебель, — эта комната когда-то была спальней покойной матери Киппа. Казалось, дух ее все еще витает здесь.
Спальня носила отпечаток ее личности. Здесь жила женщина, ценившая красоту. И душевный покой. А также порядок и тишину. Еще до того, как тут воцарилась Эбби, миссис Харрис показала ей висевший в гостиной портрет покойной виконтессы, и Эбби безошибочно узнала и миндалевидные карие глаза под крутым, надменным изгибом темных бровей, и уже хорошо знакомый ей оттенок светлых пушистых волос. Только изгиб рта у матери Киппа был совсем другим — в нем напрочь отсутствовала мягкость. Кипп был очень похож на мать, однако пухлые, немного капризные, чувственные губы и упрямый подбородок он явно унаследовал не от нее, а от отца, чей портрет висел рядом с портретом жены.
Однако воспоминание о губах Киппа, так недавно прижимавшихся к ее губам, заставило Эбби вспомнить и о той пылкости, с какой она отозвалась на его поцелуй. Тема эта была ей неприятна, и Эбби попыталась направить ход своих мыслей в другое русло. Впрочем, особых усилий для этого не потребовалось — в данный момент для нее не было ничего увлекательнее, чем вернуться к изучению своей новой спальни.
Стены обтянуты нежно-розовой шелковистой тканью. Высокий потолок в виде купола неба, усыпанного пушистыми белыми облаками, из-за которых выглядывают краснощекие пухлые херувимчики. На паркетном полу три обюссонских ковра, в которых ноги утопают по щиколотку, они были травянисто-зеленые, словно лесной мох, с букетами желтых и розовых роз.
Белоснежное атласное покрывало на постели, а поверх него горой навалено не менее двух дюжин подушек самых разных форм и размеров. Тонкие, как паутинка, белые портьеры на высоких, от пола до потолка, окнах. Множество статуэток и ваз из полупрозрачного хрупкого стекла. Огромный камин из белого мрамора, украшенный причудливой резьбой, очень похожий на тот, что она видела в гостиной, только поменьше, — все это поразило Эбби.
