Капитан Ульдемир потер лоб. Что-то мешало расслабиться на эти четыре часа. Нехорошо. Раз что-то мешает, значит, что-то не в порядке. Капитан Ульдемир всю жизнь доверял своей интуиции, и сейчас не было причин сомневаться в ней.
Хорошо; мысленно пройдем еще раз по всем операциям в правильной последовательности. Вспомним каждую деталь, всякую мелочишку…
Это заняло еще час. Оставалось два часа.
Может быть, вызывает сомнение кто-то из людей? Устал, нервничает? У кого-то может в самый неподходящий момент дрогнуть рука, и собьется наводка или раньше времени произойдет разряд?
Вспомним, как вели себя люди. Еще полчаса.
Нет, люди вели себя хорошо. Да и как иначе могли вести себя такие люди? С ними можно не то, что обстрелять звезду, – с ними можно направить корабль в самый центр звезды, и никто не дрогнет.
Тогда что же мешает успокоиться? Может быть, что-то в нем самом?
Нет, он спокоен раз и навсегда. Нет смысла ни о чем жалеть, а значит – нет причин и бояться.
Что же, что же, что же?.. Где та мелочь, та Кусачая блоха?..
Стоп!
Блоха?
Что же все-таки видел Питек? То пчела, то блоха, но что это было на самом деле?
Четыре часа миновали.
– Сто четырнадцать… – вея отсчет компьютер. Минутная пауза.
– Сто тринадцать…
Уве-Йорген, первый пилот, откинулся на спинку кресла, помахал в воздухе кистями рук, поиграл пальцами. Снова выпрямился.
Послышались шаги.
– Сам грядет, – сказал Иеромонах.
Но это были ученые. Они заняли места.
– Все готово, я надеюсь? – спросил Шувалов.
– Сто… – пробубнил компьютер.
– Я не вижу капитана, – проговорил Аверов, оглядевшись.
– Почему? – встревожился Шувалов. – Что случилось?
Уве-Йорген пожал плечами.
– Капитана не принято спрашивать. Он придет, когда сочтет нужным.
– Но, в конце концов, он должен…
Рыцарь взглянул на Шувалова холодно. Чуть ли не с презрением.
– Действия капитана не обсуждаются.
Помолчали.
– Какое отклонение, Георгий?
– Восемнадцать секунд, – сказал штурман. – Введено.
– Провожу первую коррекцию, – решительно проговорил Рыцарь. Он положил руки на пульт. – Внимание! Страховка! Начинаю; пять, четыре… ноль!
Легкая дрожь прошла по кораблю. Уве-Йорген прищурился, глаза льдисто блеснули.
– Точно, – пробормотал он с удовлетворением.
– В конце концов, это просто неуважение ко всем нам, – сердито сказал Шувалов.
– Вынужден снова напомнить вам, – четко сказал Уве-Йорген.
– Но осталось меньше часа! Это просто невозможно…
Аверов решительно встал.
– Коллега Аверов!
– Но послушайте…
Аверов умолк: послышались шаги.
