День выдался безоблачный и жаркий, и в купе стало душно. Окно не открывалось, а кондиционер, судя по всему, с внешним миром никак не сообщался. Единственным результатом верчения ручки, торчащей из потолка, стал запах мазутной копоти. Юс пробовал читать — супруги-милиционеры оставили газету с нелепым названием «Комсомольская правда», но как-то не читалось. Пробовал подступиться к кроссворду — не смог угадать ни единого слова.
Около полудня в открытую дверь заглянули, и Юс услышал: «Хотите, я ваш портрет нарисую? Я недорого беру. Шестьдесят рублей».
— Заходите, — сказал Юс. — А там посмотрим.
— Спасибо, — сказала девушка и вошла, волоча за собой потертый здоровенный, раздутый портфелище.
— Меня Олей зовут.
— А я — Юс.
— Очень приятно. Так вы хотите портрет?
Девушка была симпатичная, несмотря на мешковатую одежду и кроссовки на толстенных подошвах. Немножко похожая на Таюту. Маленькая, сильная, с уверенными ловкими руками. Правда, лицо ее немного портил шрам, шедший от правого глаза вниз через всю щеку.
— Да. Хочу.
— Вам на какой бумаге? Есть вот такая, потеплее, — она вытащила лист серовато-коричневой, плотной бумаги, — а есть белая.
— Пусть будет потеплее.
Девушка устроилась напротив Юса, закрепила лист на планшете.
— Это ничего, если я буду говорить, пока рисую? Я привыкла говорить, пока рисую. Когда человек говорит, у него лицо живее, рисовать легче. Вы повернитесь чуть-чуть. Ага. У вас интересное лицо.
— С переменной географией.
— Да что вы! Это мужчину не портит. Лицо сильнее делается. Только вот глаза… какой-то вы серьезный очень. Скорее даже жесткий. Напряженный. Но это легче. Труднее всего смех нарисовать. Серьезные лица у меня неплохо выходят, а вот смех — трудно. Но когда людей рисуешь, все стараются серьезно выглядеть. Вы обращали внимание на уличных художников? У них на портретах почти никто не смеется. Все значительные, устремленные лица. Но вот глаза у вас…
— И какие у меня глаза? Ну, не стесняйтесь. Сперва заинтриговали, а теперь отмолчаться хотите?
— Всегда я так, сперва скажу, потом подумаю. Вы обидитесь.
— Попробую не обидеться.
— Обещаете?
— Но я же не знаю, что именно вы мне скажете. Но попытаться обещаю. Честно.
— Если честно… отвязные они у вас. Будто наширялись вы полчаса тому. Такие вот.
— Ничего себе, — сказал Юс. — Значит, по-вашему, я похож на наркомана?
— Я же говорила — обидитесь. Извините.
— Да нет, я не обиделся. Нисколько. А вы, значит, видели, какие глаза бывают у наширявшихся? Впрочем, праздное любопытство. Интересно, прибыльно — по поездам рисовать?
