Кульков замер, принюхиваясь. След больше не убегал вперед, а обрывался метрах в десяти, и там, в его конце, за толстой сосной стоял Кузьмич, вскинув над головой руку, с чем-то железным, увесистым. Как загнанная в угол крыса, он был готов защищаться до конца, но обильно хлынувший липкий пот выдавал его страх.
- Эй, не дури! - Кульков вырвал клок мха вместе с торфом и швырнул Кузьмичу прямо в грудь. - Брось железку!
Кузьмич бросил, но не на землю, а в Кулькова, конечно же, промахнулся и побежал прямо к болоту.
- Стой! - крикнул Кульков. - Там трясина! Пропадешь, дурак!
Однако Кузьмич шел напролом, врезаясь в кусты, спотыкаясь на кочках, проваливаясь в колдобины. Кульков, выбирая сухие места, трусил параллельным курсом. Каждое дерево, каждую ямку он узнавал так же легко, как если бы сейчас был ясный день.
Кузьмич вскрикнул и по самую грудь ухнул в яму со ржавой холодной жижей.
- Ну что, допрыгался! - сказал Кульков. - Я тебя предупреждал. За ветки хватайся, над головой они у тебя! Так! Грудью ложись, не бойся! Влево выбирайся! Еще! Ну, слава богу. Да не туда! Только влево!
Кое-как Кузьмич все же выкарабкался из трясины и снова побежал, теперь уже держась края болота. Вода смачно хлюпала в его сапогах.
- Постой! - уговаривал его Кульков. - Ты что, всю ночь бегать собираешься? Учти, у меня пистолет есть. Могу и применить.
- Не попадешь! - прохрипел Кузьмич.
- Попаду! Я тебя как на ладони вижу! - Кульков снова запустил торфяную бомбу и, судя по реакции Кузьмича, весьма удачно.
- У тебя что, прибор какой-то есть?
- Есть.
- Слушай, а что я сейчас делаю? - Кузьмич остановился.
- Папиросу достал, закурить хочешь. Да только спички твои промокли, не зажигаются.
- Отпусти меня. Я тебе денег дам. Много. Все что есть отдам. Дом купишь, машину.
- Дом у меня имеется, а машина и казенная сгодится.
- Ну тогда просто так отпусти. Человек ты или нет?
- А сам ты кто? Знаешь, сколько из-за тебя баб по деревням ревет?
- Значит, не отпустишь?
- Не отпущу.
- Ну тогда стреляй. Я с места не сдвинусь.
- Зачем стрелять. Сейчас мне подмога подоспеет. За уши тебя потянем.
Действительно, со стороны деревни уже слышался рев автомобильных моторов, лай вновь всполошившихся, уже притихших было собак.
- Ладно, сдаюсь, черт с тобой, - тяжело вздохнул Кузьмич. - Скажешь начальникам, что я, дескать, добровольно... с повинной явился...
- Это можно.
- Но учти, не будет тебе больше в жизни счастья. Прокляну я тебя. Я умею. Меня бабка научила. И тебя прокляну, и детей твоих.
