— Брехня, — возразил Кузьма. — Раньше, может, и случалось такое. А теперь у них всякой еды навалом.
— Откуда? Они ведь хозяйство не держат.
— Приторговывают. И весьма успешно. Случайно докопались до нефтехранилища и сосут оттуда потихоньку. Им этой нефти до конца жизни хватит. А метростроевцам без нее жизни нет.
— Знаю я эту нефть! — Венедим поспешно перекрестился. — То не нефть, а адская смола, для грешников предназначенная.
— Ох, и наивный ты, Веня! — вздохнул Кузьма. — Вы ведь торф жжете — и ничего. Нефть почти то же самое.
— Оставим эти богопротивные речи. Выслушай лучше притчу о праведнике, оказавшемся в стане разбойников.
— Собрался мне аппетит испортить? Не хочу я о праведнике слушать. Меня и от одного тебя временами тошнит. Расскажи лучше о блудницах.
— Воля твоя, — кротко ответил Венедим. — Только не знаюсь я с блудницами… Хотя, конечно, Феодосия пришлась бы здесь ко двору.
— Во-во! — кивнул Кузьма, сразу вспомнивший жаркие объятия постельной свахи. — Кстати, ты о своих подозрениях рассказал кому-нибудь?
— Увы… — замялся Венедим.
— Почему?
— Неопровержимых доказательств я так и не добыл. А возводить на человека облыжный навет — великий грех.
— Тебе, конечно, виднее, — пожал плечами Кузьма. — Как бы только твоя щепетильность не вышла нам боком.
Вскоре выяснилось, что Кузьма как в воду смотрел. В глубине туннеля замерцала одинокая лампочка, хотя все темнушники, вместе с Кузьмой и Венедимом покинувшие обитель Света, были на месте.
— Идут, — тихо сообщил Кузьма. — Двое идут. Интересно, кто такие. И как они сквозь завал перебрались…
Компания, в которой собрались темнушники постарше, разразилась приветственными возгласами, а молодежь вообще чуть ли не встала на головы. Из мрака появился тот самый «бык», что был оставлен в обители Света заложником, да еще не один — за ним гордо шествовала Феодосия, разряженная, как на праздник. Один только ее платок, шитый бисером и золотой канителью, чего стоил.
— Ну и змея подколодная! — простонал Венедим. — Она же покров с алтаря стащила! Накажет ее Бог!
— Вестимо, накажет. — Кузьма покосился на молодых чернушников, у которых при виде сочной бабы сразу потекли слюнки.
— Заждались! — Леня Черпак заключил приятеля в объятия. — Уже назад хотели возвращаться. Мало ли что… Ух и ответили бы за тебя эти святоши гугнивые!
— За меня волноваться не надо, — веско произнес бывший заложник. — Если Юрок Хобот сказал, что прорвется, значит, он прорвется… В обходной норе время потеряли. Вода там по колено стоит и всякая мразь плавает. Телка моя все юбки промочила.
