Я крадусь от ворот к воротам, пробираюсь из подвала в подвал, от одной тени к другой.
Серый, с выпуклой спиной, на пружинистых лапах, с длинным голым хвостом, я перебегаю через улицу, внимательно ловя каждый малейший шорох, шелест, движение. Везде, в любом месте может затаиться враг. Везде, в любую минуту караулит смерть. Жизнь научила меня бояться, а сам я научился грызть, грызть и давить, грызть и убивать.
Ощущение угрозы неистребимо. Она присутствует постоянно. Она везде, со всех сторон. Как некогда старый самец, так теперь и я рыскаю по дворам, пристаням, железнодорожным погрузочным платформам, складам.
Я бываю везде, откуда можно вырваться, покинуть город, пуститься в странствия. Я живу в городе, который все сильнее ненавижу, в городе, который окружил меня, заточил в себе, в городе, где я родился, вырос, возмужал.
Одноглазая самка ждет потомства. Ее раздувшееся брюхо и набухшие соски выделяют запах приближающегося материнства. Мы теперь тащим в гнездо все, чем можно утеплить его, собираем запасы еды, в основном вылавливая её из густого потока нечистот.
Одноглазая никогда не покидает каналов. Она боится выходить на поверхность, где когда-то уже лишилась глаза. Ее жизнь замыкается в небольшом подземном кругу, которого она никогда не покидает. Границы этой территории четко определены: несколько соединяющихся друг с другом подземных ручьев, впадающих в большой шумящий поток. В этом месте одноглазая останавливается и поворачивает назад. Она отступает также и перед падающим сверху слабым светом, пробуждающим в ней страх и недоверие.
Постоянно усиливающаяся жажда странствий толкает меня наверх. Она становится неотвязной, насущной потребностью. Выбраться, покинуть город, бежать. Самка рожает. Слепые крысята вдруг начинают пищать. Они копошатся вокруг её брюха, с трудом поднимают головки, ищут твердую поверхность, на которой удобнее вставать на ещё неуклюжие лапки.
Я приношу еду. Одноглазая позволяет мне входить в гнездо, касаться малышей, обнюхивать их.
Льют осенние ливни. Вода в каналах поднимается. Одноглазая перетаскивает малышей в другое место, повыше.
Я рыскаю по дворам и улицам в поисках способа и путей, какими можно побыстрее покинуть город.
Даже пыль и грязь от колес машин начинают раздражать, толкают к новым поискам. Машины опасны, в путешествии пришлось бы находиться слишком близко от людей, которые способны в любой момент обнаружить меня.
Я попытался: проехал на грузовике с фруктами от погрузочной платформы до самого рынка в другом районе города. Испугавшись страшного шума, я юркнул между прилавками. Люди чуть не забили меня метлами. Раздраженный этим происшествием, я возвращаюсь в гнездо.
