Площадку очистили, кавалеристы разъехались вокруг нее.
Канеда улыбнулась герцогу.
— Надеюсь, monsieur, вы не останетесь разочарованным.
— Не сомневаюсь, мадемуазель, что подобное просто немыслимо.
Б голосе его прозвучала суховатая нотка, мешавшая воспринимать слова как комплимент, и Канеда напомнила себе, что ей еще предстоит побороться за свою цель, и это делало предстоящее состязание более заманчивым,
В глазах окружавших ее офицеров читалось восхищение, которое легко было усилить — взглядом, легким движением губ.
По в отношении герцога она не испытывала подобной уверенности.
Она, безусловно, сумела удивить его. До сих пор он реагировал в соответствии с ее планом, однако добиться большего было не так просто.
Впрочем, сейчас ее занимало лишь представление, которое должно вызвать в герцоге восхищение ее лошадьми, если не ею самой.
Она могла не прикасаться к Ариэлю хлыстом, достаточно было только сказать ему — вороной тут же повиновался команде.
Конь взял с места и, словно незамечая препятствий, небрежно перескочил стенку.
Дважды объехав круг, Канеда отправила коня в середину, а Бен повел к препятствиям Черныша.
Конь этот прыгал хорошо, однако не проявлял особого артистизма.
На этот раз все смотрели на Бена.
Выполняя казацкие трюки между прыжками, он прижимался к боку лошади, а не сидел в седле.
Заканчивая круг, он вновь встал на седло — но уже не держась за поводья, и, соскочив на землю, вспрыгнул обратно на седло, не замедляя хода.
Более того, он выполнил с дюжину трюков, с которыми выступал в цирке; однако Канеду это представление поражало тем, что Бен начал работать с Чернышом лишь девять месяцев назад.
Закончив выступление, он отъехал в сторону с улыбкой на лице, выдававшей неподдельное удовлетворение.
Потом Канеда вновь заставила Ариэля танцевать. Он кружил в вальсе и польке, а Канеда сама — оркестра ведь не было — напевала коню на ухо.
Затем последовали другие мелкие фокусы, которые, по мнению девушки, должны были произвести должное впечатление на герцога; будучи отличным наездником, он не мог не оценить их сложность и то терпение, которое нужно было проявить наставникам Ариэля.
Наконец и Ариэль, м Черныш опустились на колени и припали головами к земле, а всадники при этом оставались в седлах.
Теперь все пространство наполнилось аплодисментами, приветственными возгласами и восклицаниями «Браво!».
Когда кони поднялись на ноги, к ним подъехал герцог.
— Благодарю вас, мадемуазель! — воскликнул он. — Нет нужды констатировать, сколь великолепным было ваше представление и как высоко мы все оценили его.
