Канеда все более склонялась к мнению, что собеседник ее редко смеется, и решила, что может истолковать такое проявление им эмоций в свою пользу.
Но тут она увидела Бена, быстро направлявшегося к ней из ворот. Окружавшие ее офицеры с нескрываемым удивлением взирали на это театральное зрелище.
Казавшийся совсем крохотным на спине огромного жеребца, жокей ехал сперва обычным способом — пока не оказался на половине пути.
Тогда Бен встал ногами на седло, и в таком положении Черныш подвез его к герцогу и Канеде.
Обратившись лицом к герцогу, Бен остановил коня, снял с головы цилиндр и отвесил глубокий поклон, после чего вновь сел в седло.
Впрочем, герцог смотрел — преднамеренно, как решила Канеда, — на коня, а не на всадника.
— Отличное животное, — сказал он конюху. — И этот конь тоже умеет выделывать различные трюки?
— Он молод и еще учится… как и я сама.
— Едва ли мы способны многому научить вас, — ответил герцог, — ну а после столь впечатляющего представления, на мой взгляд, нечестно просить вас выступить на бис.
Канеда одарила его ослепительной улыбкой.
— Для меня это будет удовольствием, monsieur, вам стоит лишь пожелать.
— Полагаю, мои офицеры останутся разочарованными, если вы, предложив им аперитив — то есть пробудив любопытство и интерес, — откажете собственно в трапезе.
Канеда ответила смехом, подхваченным остальными.
— Мы дадим представление, monsieur, однако — предупреждаю вас — надеюсь на ответный жест.
— Конечно, мадемуазель, — согласился герцог.
Он вновь подозвал к себе офицера, и тот отдал ему честь, глядя при этом на Канеду.
— Мадемуазель Канеда самым благородным образом обещала, что покажет нам все, чему обучен ее конь; я в свой черед ответил, что мы покажем ей все наши достижения после двух месяцев усердных занятий.
Герцог подчеркнул последние слова, как бы давая понять кавалеристам, что они не должны подвести его. Канеда чувствовала, что он строгий преподаватель и юные офицеры побаиваются его.
Тем не менее в тот момент ее прежде всего занимали препятствия, окружавшие площадку, где они находились.
Некоторые почти не уступали в высоте той стене, которую преодолел Ариэль, другие были размещены так, что лошади было трудно сделать второй прыжок вслед за первым.
Имелась среди них и стенка, выложенная из свободно лежащих кирпичей, легко сдвигавшихся одним прикосновением.
Поглядев на Бена, Канеда отметила, что и он не видит в этих препятствиях ничего сложного для Ариэля или Черныша.
