Небольшой одноэтажный домик по Оушн-Хилл-Лейн, 440, укрытый от самых злых ветров густым кустарником, соснами и пальмами, смотрелся очень тепло и уютно. Мягкий свет исходил от закрытых занавесями окон. Вход освещался лампочкой, укрепленной рядом с дверью.
Лоу Пастернак — владелец, издатель и редактор «Кингз Пойнт Пресс» газеты, выходившей два раза в неделю, — сам открыл дверь и пригласил их войти. Пока они обменивались комплиментами, как замечательно они все выглядят и как рады друг друга видеть, Пастернак чмокнул Мэри в щеку, пожал Максу руку и повесил их пальто в шкаф.
«Находиться в обществе Лоу, — подумала Мэри, — так же полезно, как принимать транквилизаторы: можно полностью расслабиться». После Макса и родногс брата Мэри любила Лоу больше всех других мужчин с которыми когда-либо встречалась. Он был интеллигентен, добр и щедр. При этом он был самым изощренным циником, какого ей когда-либо доводилось встречать, но цинизм смягчали его скромность и непревзойденное чувство юмора.
Ее несколько беспокоило то, что он слишком много пил. Он знал о том, что пил много, и был способен без эмоций обсуждать эту тему. Он убеждал ее в том, что если понимаешь, как порочен мир, и представляешь, каким бы раем он мог бы быть, то точно знаешь, что то, что могло бы быть, никогда не будет, потому что большинство людей безнадежные болваны и дураки — тогда человеку нужна какая-то подпорка, чтобы дожить до конца дней в здравом рассудке. Для некоторых, говорил он, это могут быть деньги, или наркотики, или сотня других вещей. Его подпоркой было шотландское виски или хорошо выдержанный бурбон.
— Моя мать, — убеждала его Мэри, — прожила жалкую жизнь алкоголички.
— Твоя мать, — всегда отвечал ей Лоу, — по твоим рассказам, была похожа на алкоголика, не умеющего получать наслаждение от выпивки. Нет ничего хуже грязного пьянства — если это не пьянство из жалости к себе самому.
Судя по всему, его чрезмерные возлияния никак не отражались на его жизни. Он создал и все еще совершенствовал процветающую компанию. Его редакционные статьи и репортажи выигрывали различные национальные награды. В свои сорок пять, хотя он никогда не был женат, у него было столько подружек, как ни у одного из знакомых Мэри мужчин. В данный момент он жил один, но Мэри знала, что долго это не продлится.
Хотя Лоу Пастернак и потреблял виски в неимоверном количестве, Мэри никогда не видела его пьяным. Его никогда не шатало, у него не заплетался язык, он никогда не размякал и не становился громогласным и противным.
