— Я пью не для того, чтобы уйти от ответственности, — сказал он ей однажды. — Я пью для того, чтобы уйти от последствий неспособности других людей нести их собственную ответственность.
— Алкоголь убил мою мать, — Мэри предостерегала его. — Я не хочу, чтобы ты умер.
— Все мы умрем, моя дорогая. И умереть от цирроза печени ничем не хуже, чем быть съеденным раком или получить хороший удар. Думаю, это даже лучше.
Она любила его так же сильно, как и Макса, только совсем по-другому.
Он был коренастым, на целый фут ниже Макса и даже чуть-чуть ниже Мэри. Его шея, плечи, руки и грудь казались плотными за счет мускулатуры и сильными. Одет он был в белую рубашку с закатанными рукавами, из которых торчали густо поросшие волосами руки.
Его лицо представляло прямую противоположность телу с приятными чертами природного аристократа. Его черные, прямо зачесанные назад волосы, высоко поднятые брови и живые выразительные карие глаза привлекали к себе людей. Тонкий нос, небольшие ноздри, поджатые губы. Он носил очки в металлической оправе, придававшие ему вид преподавателя колледжа.
— Бурбон со льдом, — сказал он, беря большой стакан с журнального столика. — Это уже третий после того, как я вернулся с работы домой. Если ветер будет продолжать дуть и дальше с такой же силой, я скоро буду просто светиться изнутри, и смогу читать перед сном при собственном освещении.
И хотя в комнате стояли кресла и очень удобный диван, основным ее украшением были книги, журналы, альбомы, пластинки и картины. Большое количество книг лежало рядом с диваном и позади него; они заполнили все пространство журнального столика; последние выпуски журналов, а их было по меньшей мере сотни, были разложены по стеллажам. Одна стена, свободная от книг и пластинок, была увешана картинами, написанными маслом, пастелью и акварелями местных художников. Дюжина экземпляров картин различных стилей была развешана так близко друг от друга, что это мешало восприятию каждой картины. Однако у Лоу был прекрасный вкус, а потому глаз невольно выхватывал неординарные полотна, композиции, игру красок.
Одно из кресел было более потертым, чем остальные. На нем обычно сидел Лоу, прочитывавший еженедельно по дюжине книг, не забывая при этом потягивать в больших количествах виски и слушать музыку от Бенни Гудмана до Баха.
Эта комната как никакая другая, по мнению Мэри, располагала к дружескому общению.
Лоу принес им выпить и поставил Баха в исполнении Юджина Орманди.
