Лапы чайки запутались в ее волосах.
— Господи! Нет! Нет!
Она схватила птицу, уже не беспокоясь, что та может покалечить ей пальцы. Птица была грязная. Мэри пыталась оторвать ее от себя. Макс тоже схватил ее. Она вырвалась, поднялась вверх и в сторону и закружила по комнате. Через секунду, однако, она прилетела обратно, с силой ударившись об стену рядом с ее головой. Птица упала на пол у ее ног и забилась в судорогах.
С трудом переводя дыхание, прижав руки к лицу, Мэри попятилась от нее.
— На них проклятье смерти, — сказал Макс.
— Убей ее!
Она едва узнавала собственный голос, так изменили его страх и неприязнь.
Он колебался.
— Вряд ли она уже представляет опасность.
— Убей, пока она не взлетела!
Он, отбросив птицу в угол, поднял ногу и с заметным облегчением наступил ей на голову.
Едва сдерживая тошноту, Мэри отвернулась.
Другая чайка отлетела от бара и вылетела из комнаты через разбитое окно.
Все стало спокойно. Тихо.
Наконец блондинка и ее спутник встали.
Рыжий мужчина с тяжелым взглядом залпом допил свой виски.
— О Боже! Какая грязь! — воскликнул бармен. — Что происходит? Кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы чайки вели себя подобным образом?
Макс коснулся ее щеки.
— С тобой все в порядке?
Она прижалась к нему и заплакала.
6.30 вечера.
Холмы вечернего Кингз Пойнта были залиты оранжевым светом, будто исходившим из волшебного фонаря с тысячью лампочек. На западе покрытые туманом небо и океан слились в одну сплошную пелену.
Макс припарковался к тротуару, выключил фары. Наклонившись, он поцеловал Мэри.
— Ты выглядишь сегодня так хорошо!
Она улыбнулась. Удивительно, но, несмотря на все то, что произошло, она чувствовала себя женственной, очаровательной и необыкновенно привлекательной.
— Ты говоришь мне об этом уже шестой раз.
— Счастливое число — семь. Ты выглядишь сегодня — сногсшибательно. — Он еще раз поцеловал ее. — Тебе лучше? Ты уже сняла напряжение?
— Того, кто придумал диазепам, надо произвести в святые.
— Это тебя надо сделать святой, — заметил он. — Теперь — не двигаться. Я почувствовал в себе рыцаря. Сейчас обойду машину и открою тебе дверцу.
Морской ветер дул не сильнее, чем в течение всего дня, хотя с наступлением вечера он стал холоднее и, казалось, производил больше шума. Он стучал ставнями, пока их не закрыли. Он беспокойно бился в двери гаражей, заставляя их щелкать и глухо стонать. Он склонял ветви деревьев к самым стенам домов, позвякивал пустыми мусорными бачками, собирал пальмы в единый хор шелестящих ветвей, подобно шорохам ползущей змеи, и гонял вдоль улицы несколько пустых банок от содовой.
