Тут она услышала это снова. Тихие, настоящие звуки. Ей не померещилось! Теперь она была в этом уверена, и ее сердце заколотилось. На ступеньках человек! «Я скоро умру», — подумала Лейси.
Она заметила, как зрачки миссис Хоффман расширяются от ужаса, и, приложив палец к губам, умоляла сидеть тихо. Лейси окинула комнату взглядом — дверь одна, и та рядом с лестницей. Выхода нет. Ловушка!
Лейси нашла взглядом стеклянное пресс-папье. Размером почти как бейсбольный мяч — должно быть, тяжелое. Сама она дотянуться до него не могла, а вставать — слишком рискованно. Тогда Лейси прикоснулась к руке миссис Хоффман и показала пожилой женщине на пресс-папье.
Через дверь Лейси видела нижние ступеньки лестницы. Вот он где. Между деревянными перилами виднелись начищенные туфли.
Слабая дрожащая рука схватила пресс-папье и сунула Лейси. Та встала, замахнулась и, как только Кёртис Колдуэлл показался на ступеньках, изо всех сил бросила пресс-папье в его грудь.
И попала чуть выше живота — Колдуэлл как раз собирался сбегать по ступенькам. От удара он споткнулся и выронил пистолет. Лейси ринулась, чтобы отпихнуть пистолет подальше от Колдуэлла, а миссис Хоффман, пошатываясь, добралась к двери и распахнула ее. И закричала.
В дом ворвался детектив Слоун. Пальцы уже смыкались на рукоятке пистолета, когда Слоун занес ногу и с силой ударил по запястью Саварано. За спиной Слоуна стоял Ник Марс и целился Саварано в голову.
— Нет! — вскрикнула Лейси.
Слоун резко развернулся и ударил напарника по руке — пуля попала Сэнди в ногу. Саварано взвыл от боли.
В потрясении Лейси смотрела, как Слоун надел наручники на убийцу Изабель Уоринг. На улице пронзительно завыли сирены приближающихся машин. Наконец-то она посмотрела в лицо человеку, взгляд которого в течение последних нескольких месяцев не давал ей покоя. Ледяная синяя радужка, мертвенный черный зрачок — глаза убийцы. Лейси вдруг поняла, что видит в этих глазах что-то еще.
Страх.
Тут появился прокурор Гэри Болдуин, с ним агенты. Он посмотрел сначала на Слоуна, потом на Лейси и затем на Саварано.
— Вперед нас успели, значит, — неохотно заметил Болдуин. — Я рассчитывал найти его раньше, ну ничего... Поздравляю, отличная работа.
Он склонился над Саварано.
— Привет, Сэнди, — тихо сказал он. — Я тебя уже обыскался. У меня и камера для тебя готова, на двери — табличка с твоим именем. Самая темная, самая маленькая камера Мариона — самой жестокой тюрьмы США. И заперта она будет двадцать четыре часа в сутки. Разумеется, одиночная. Не знаю, вдруг она тебе не понравится, здесь угадать сложно. В любом случае в одиночной камере редко кому удается сохранить рассудок. Ты подумай о ней, Сэнди. Только представь себе. Камера, персональная, специально для тебя. Маленькая такая, крохотная камера. И вся твоя. Причем на всю жизнь.
