И Пиньоль объяснил мне в общих чертах, что для искоренения фашизма во Франции необходимо выслать всех эмигрантов в их страны. Я выслушал молча, но мне показалось странным, что ради искоренения идеи ее применяют на практике. Пиньоль добавил, что я улетаю завтра утром из Мариньяна и что специальный служащий, так называемый гуманитарный атташе, будет сопровождать меня в Марокко; его задача — все проконтролировать, помочь мне освоиться, найти работу, жилье и, как говорилось в инструкции, «привезти во Францию добрые вести о ее возвращенных на родину друзьях».
Этот атташе, по словам Пиньоля, уже должен был быть здесь, но опоздал на поезд и приедет следующим. Неплохое начало, съязвил я. Просто хорохорился перед Пиньолем, дескать, ко всему надо относиться с юмором. На самом деле я был страшно расстроен. Пиньоль тоже. Тут его кто-то позвал, и он бессильно развел руками, запер меня в моей клетке и пошел обедать. Мне тоже принесли миску и вчерашнюю вилку, которой я свернул шею вместо Плас-Вандома, так что пришлось опять есть руками, и еда была та же самая, как будто время застыло. Зато завтра я лечу на самолете, и я стал ждать.
Около пяти снова пришел Пиньоль. Он избегал смотреть мне в глаза, но я за это время успел подумать и успокоиться.
— Приехал твой атташе, — уныло пробормотал Пиньоль.
Я продолжал себе сидеть, скрестив ноги, с самым беспечным видом.
— Ну и что, передали ему мои документы? —Да.
— Отлично, он, значит, заметил, что они фальшивые?
— Нет.
Я перестал разглядывать ногти.
— Он заметил только, что у тебя просрочен вид на жительство. Пиньоль уселся на койку со мной рядом, опустил голову и свесил руки между колен. Меня снова охватила тревога.
— Но вы ему сказали, что паспорт липовый?
Он ответил не сразу. Вытащил изо рта жвачку и стал скатывать пальцами. Только когда скатал гладкий шарик, изрек, что так или иначе, хочу я или нет, но положение у меня незаконное. Я возмутился:
— Да я нахожусь в нем с самого рождения! Он скорчил гримасу, чтобы я заткнулся:
— Пойми, Азиз, вот уже три дня, как эти молодчики не дают жизни всему полицейскому управлению. Подавай им нелегально проживающих! Вынь да положь! Прямо сбесились! Перетрясли весь спецприемник, а того не могут в толк взять, что парни, которые попадаются без документов, ни за что не скажут, откуда они, чтобы их некуда было выгонять; все наши вопли им пофигу, отсидят неделю — и их отпустят, таков закон.
— А я почему не имею права отсидеть неделю?
