— Плевать! — Василий Иванович уже кинул на колени переносной мольберт и что-то увлеченно чиркал карандашом на бумаге.
— Как скажешь. — Константин махнул рукой и принялся за чай.
Смотреть, как художник работает, было интересно. Так, наверное, интересно смотреть за любым человеком, который занимается действительно своим делом. Не отдувается на опротивевшей службе, для галочки в табеле с почасовой оплатой, а увлечен любимым делом, к которому чувствует призвание. Так выглядят музыканты, обожествляющие музыку, художники, которые даже во сне не перестают создавать картины. Таким может быть водитель-дальнобойщик, которому дорога стала домом. Кто угодно. Лишь бы он по-настоящему любил свою работу.
Василий Иванович вскакивал, что-то находил в справочниках. Открывал толстые книги с иллюстрациями, что-то там рассматривал под лупой. Менял карандаши. Выбрасывал неудачные эскизы.
— Должно быть просто! — говорил художник, поднимая указательный палец вверх. — Просто, но емко! Понимаешь? И чтобы сразу становилось ясно.
— Понимаю, — кивал Костя. — Я еще чаю сделаю?
Но Василий Иванович не слышал. Он работал.
На третьей чашке, когда Константин уже чувствовал себя зверьком-водохлебом, Завода наконец бросил карандаши и облегченно откинулся на спинку стула.
— Никак готово? — удивился Орлов. — Василь, я вообще-то просил эмблему, а не эпическое полотно-триптих… Ты, может быть, перестарался?
— Глупости, — отмахнулся Василий Иванович. — Держи…
И он протянул Константину лист бумаги, где в центре был очерчен ровный прямоугольник и острыми буквами, напоминающими одновременно северные руны и славянское письмо, выведено ОЗГИ. Перед аббревиатурой был нарисован боевой топор.
— Почему топор? — спросил Костя.
— А ты чуть-чуть отодвинь лист…
Константин послушался и снова посмотрел на эмблему. На картинке уверенно читалось «РОЗГИ». Топор образовывал букву «Р».
— Однако ребус, — пробормотал Орлов.
— И знаешь, сколько это будет стоить? — поинтересовался Завода.
— Сколько?
— Ровно тридцать три рубля шестьдесят копеек.
— Почему столько? И вообще, ты уверен? Может, ты не понял? Администрация Президента заказывает, можно не стесняться в запросах…
Но Василий Иванович перебил Костю:
— Нет. Все точно. Это, во-первых, согласуется с идеей. Нельзя продавать эмблему кшатрийской касты за большие деньги. А во-вторых, символично! Ты меня знаешь. Тридцать три рубля шестьдесят копеек!
Орлов пожал плечами:
— Видимо, я должен спросить почему? Василий Иванович Завода встал и торжественно
