Данецкий услышал щелчок, когда кости совместились, и джакоб в бреду пронзительно закричал от дикой боли. Данецкий обездвижил соединенную кость с помощью ножен обрядового охотничьего ножа, который парень носил на поясе, и перевязал ему руку.
Уордл говорил вслух как бы сам с собой, ни к кому не обращаясь:
– Здесь было главное оружие. Запрятанный Форт, который существует тысячу лет! Самосохраняющееся, полностью автоматизированное, необнаружимое укрепление! И все еще действующее по прошествии тысячи лет. Даже вращающаяся шахта действует!
– Не хотите ли вы сказать, что мы путешествовали по вращающемуся тоннелю, которому тысяча лет? Но почему – ведь подобное запрещено! И очень опасно! – заявила миссис Зулькифар со злостью.
– Да, мадам, вы спустились сюда именно по такому тоннелю, что действительно запрещено, опасно и безумно, – подтвердил Дросс.
– А где же тогда все люди? – спросила она, но теперь уже спокойно.
– Люди? – развеселился Доктор.
Было совершенно ясно, что на сверкающий, отполированный пол уже много веков не ступала нога ни одного человека. Здесь, внизу, никто не погиб – за столько лет не скопилось ни костей, ни древнего праха и вообще не было заметно никаких признаков вторжения людей.
Мистер Мунмен заговорил с миссис Зулькифар.
– За десять столетий мы – первые, кто увидел форт, мадам. За тысячу лет.
– Прекрасно! – воскликнул Уордл. Он повернулся к Дроссу. Его взгляд упал на содрогающуюся фигуру мистера Нэггса, и хотя Бригадира захлестнула острая жалость, он был целиком во власти восторженного волнения. – Мы первые! Штурмовые полки не дошли сюда! Возможно ли такое, Доктор? Что где-то внизу...
Они поняли друг друга. Халия тоже все поняла.
– «Батальоны тьмы», – процитировала она. – Не их ли мы обнаружим?
– О Боже! – с волнением произнесла миссис Зулькифар. – Вы так спокойно говорите о том, что произошло. Ведь это же ужасно, разве нет?
– Наверное, так оно и есть, – ответила Халия.
– Но вы так спокойны!
– Что совсем не значит, будто я не боюсь.
Данецкому понравилось, как девушка призналась в своем страхе. Не было ни истеричных ноток в ее голосе, ни выражения страха на лице. И вообще, красивая молодая женщина сдержанна и рассудительна. Хорошо, что она не претендовала на бесстрашие и мужество, которые испытывал сейчас Данецкий.
– Не понимаю вас, – произнесла миссис Зулькифар. – Действительно не понимаю. Спокойствие в такой ситуации вовсе не присуще женщине! Просто противоестественно. Думаю, что еще и не совсем прилично!
