— Воды! Дайте ему воды! — закричали в толпе. Эти люди хорошо знали, чего стоят берсерку его победы. Оркса трясло. Казалось ему сейчас легче было убить пару-другую сородичей, чем прийги в себя. Брагода еще никогда не видел отца таким.
— Отец, отец! — закричал мальчик, подбежав к берсерку.
— Пойдем, — тихо сказал Оркс. — Теперь пришло твое время.
Огромный идол Руевита безмолвно взирал на ристания. На каждом из семи его ликов происходящее отражалось по-своему. Брагода с замиранием сердца приближался к идолу. Босые ножонки мальчика шли по сложенным на земле мечам.
— Великий Руевит, демонов сокрушитель! — тихо шептал Брагода,
— Дажди силу моей руке, а сулице — власть над демоном.
Воины провожали мальчика взглядом.
— И пусть не устоит он под моим ударом… Идол поднялся над Брагодой в полный свой рост.
— И сойдет сила его. — Брагода преклонил колено. Дротик уже ждал его Мальчик поднял невесомое тело сулицы. Холодное сияние отточенного пера привораживало глаз. Брагода захотел оглянуться, утвердить в себе всеобщую поддержку воинов, но поборол это желание. Он не слышал, как содрогались тяжелые била, как стонала за спиной сопель. Уши Брагоды забил молот его сердца. Дротик разорвал сухую грудь чучела, прошив ее наскозь. Воины ликовали так, будто перед ними был не маленький Брагода, прошедший первую свою инициацию, а Одоакр на руинах только что взятого им Рима.
Брагода стал воином. Он теперь был равным с этими великими людьми. По традиции русов ему выстригли затылок, а спереди волосы убрали в косицу. Брагода теперь не только носил под рубашкой штаны, как все мужчины, но у его пояса уже висел нож. Беспорточные мальчишки его возраста никогда больше не увидят Брагоду в своей компании.
Вернувшись с сыном в Аркону, Оркс твердо решил покинуть Храм. Теперь, когда мальчик стал воином, рукам Овара дотянуться до него стало бы труднее. Однако именно это обстоятельство и не сулило ничего хорошего. Не случайно же сердце Овара сковала тайна, замешанная на хлипком существе Брагоды. Конечно же, сердце Оркса не растопили отцовские чувства к найденышу, и все-таки что-то уводило берсерка от Арконского Святограда.
Дома у Оркса хозяйничала стряпуха — молодая баба Капличка. Брагоде сразу не понравилось, что простолюдинка позволяет себе шаловливые вольности с его отцом. Достоинство воина заговорило в Брагоде раньше, чем в нем успел проснуться мужчина.
— Послушай, баба, я давно хотел тебя спросить, — начал Брагода, поглядывая на крутые бока кухарки, — почему ни одна женщина в Арконе не участвует в состязаниях, а ты участвуешь?
