Женщина слушала, ничего не отвечая, только смотрела на него с ожиданием.
– Вы были на суде, когда судили Зайчика Виктора Павловича… Скажите, пожалуйста, кто вы ему будете? – спросил Павел Иванович.
Женщина уже немного успокоилась, – может, почувствовала, что ему самому почему-то неловко.
– Я… эта… тетка ему… Он мне племянник, – ответила она и кашлянула, прикрыв ладонью губы.
– Тетка? – переспросил Павел Иванович. – Понимаете, я хотел бы с вами поговорить. Мы, советский суд… Мы не только судим человека, мы хотим узнать, почему человек стал на такую дорогу… Зайчик получил свое, получил то, что заслужил, но меня, как заседателя и просто как человека…
Павлу Ивановичу самому стало неловко за свою напыщенность, за то, что он, как хороший демагог, святыми словами прикрывает свое, маленькое. Но женщина этого, видно не почувствовала, она смотрела уже на Павла Ивановича доверчиво и с участием.
Мимо них проходили рабочие, посматривали на свою работницу и на солидного человека с портфелем, которые стояли посреди дороги, обходили их, иногда оглядывались. С треском проехал мотоциклист в желтой каске, в ватных штанах, за ним вились клубы синего дыма, но ветер тут же рассеивал их.
– Мне надо с вами поговорить, – еще раз сказал Павел Иванович и оглянулся, будто искал место, куда бы можно было пойти, чтоб укрыться от ветра и снега, чтоб остаться вдвоем, чтоб никто не мешал им. Но справа было открытое поле, когда-то перекопанное бульдозерами, взрытое гусеницами кранов, и теперь на нем из-под снега выпячивались бугры, а слева – карьер. Дорога с завода вела на тихую деревянную улицу, на ней было лучше, чем тут, на открытом месте, но разве на улице поговоришь с человеком, да еще с незнакомым?
– У вас здесь близко нет какого-нибудь кафе или ресторанчика? – спросил Павел Иванович. – Мы там посидели бы в тепле, поговорили, – сказал он.
Женщину такое предложение, кажется, смутило, она оглянулась, будто ища где же тут какое-нибудь кафе или ресторан, пожала плечами.
– Тут, близко, нет. В микрорайоне есть, но далековато, – ответила она неуверенно.
Павел Иванович глянул в сторону микрорайона, который простирался за заводом. Он не хотел отступать, не хотел оставлять женщину, решил уговорить ее пойти в микрорайон, но та вдруг сказала:
– Да нет, не надо в кафе… Я же с работы, так одета, – посмотрела она на свои ноги в тяжелых черных сапогах. – Если уж так… то я живу недалеко, одна живу, вон там, – показала она в сторону новых домов, что подступали к деревянной улице.
