– Влип, говоришь? – смеялся Микола. – Жениться надо? А кто же она? Может, вот эта, на которую я нацелился? – показал он на Ванду.
– Нет, не эта, – покачал головой Павел.
В это время Таня возле окошка, что вело на кухню, ставила на поднос тарелки с борщом и кашей. Нагрузила поднос как поднять и понесла к столику, который стоял у окна. Ее полные губы даже приоткрылись от натуги, гребешок едва держался в волосах, казалось, вот-вот упадет, она часто переступала ногами в черных ботинках со шнуровкой. Павлу стало немного досадно, что Таня не такая, как Ванда, он сейчас будто другими глазами увидел ее, глазами того же Миколы и отчего-то застеснялся. Ему не захотелось показывать Миколе Таню, но он тут же подумал, что это будет не по-товарищески, раз уж признался, что собирается жениться, то надо и Таню, свою будущую жену, показать.
– Вон она… Та, что поднос несет… Я же тебе сказал, что влип, – наклонился Павел над своей тарелкой.
Микола будто застыл с ложкой в руке, уставился на Таню, как на некое чудо, потом покачал головой.
– Ну и ну! – тихо сказал он и вдруг фыркнул, сдерживая смех.
Павла этот смех словно резанул по сердцу, стало обидно и жалко себя, но он ничего не сказал, только есть перестал и положил ложку.
А Микола наклонился низко над столом, пододвинулся к Павлу всем телом, так, что Павел видел совсем близко его лицо с прилипшими ко лбу волосами, с капельками пота под носом, зашептал с жаром Павлу в лицо:
– Ты что, сдурел?.. Заслонить себе свет… Хоть бы девка была стоящая, а то… – Микола махнул рукой.
Павлу опять стало обидно, уже за Таню, что Микола о ней такое сказал, но Микола был его гость, его друг, и Павел сдержал обиду.
– Тут, брат, такое дело, – начал он виновато, словно оправдываясь. – У нее ребенок будет.
Таня между тем поставил на стол, на который несла, тарелки, взяла одной рукой поднос, пошла опять к окну, что вело на кухню, стала возле него, спиной к залу. Павел оглянулся на нее, увидел гребешок в волосах, который Таня уже поправила, увидел белые завязки фартука, ноги в черных, будто детских ботинках, и ему снова стало жалко себя и уже как будто стыдно перед другом.
– А может, она тебя обманывает, опутать хочет? И такое бывает, – зашептал Микола, опять наклоняясь к другу.
– Не-е, – покачал головой Павел.
– Может, ребенок будет не твой… Это тоже бывает…
– Не-е, – опять покачал головой Павел.
– Так что ж ты, скажи ей, чтоб сделала аборт.
Павел снова оглянулся на Таню, которая все еще стояла возле окна, что вело на кухню, и сказал, не очень уж и тихо, зная, что Таня оттуда не услышит:
