А он все продолжал. Мне казалось, что он не сделал ни одной передышки, чтобы вздохнуть. Он не отрывал мундштук от губ, слившись со своей блестящей трубой.
– Это все для тебя, – наконец, сказал он, а потом без лишних слов подошел, стал передо мной на колени, поднял мое лицо двумя руками и поцеловал. Как долго длился этот поцелуй… Я почему-то не сопротивлялась. Потом он отпустил меня.
– Бенни, – прошептала я, но он уже встал и отвернулся.
– Как все это прекрасно! – воскликнул он. – Если бы я верил в бога, я только бы и делал что благодарил его. Ничто не мешает мне быть счастливым – полностью, совершенно счастливым. Все это мое, и ты тоже теперь моя.
– Что ты такое говоришь?!
– Да, ты моя. Моя любимая, мой друг, моя муза, моя жизнь. Выбирай любое из определений. Я приветствую тебя и благодарю!
– Эй, послушай. Кто сказал…
– Я сказал. Какое счастье! Разве ты не чувствуешь? Кажется, в этой комнате мало места, чтобы вместить мою радость! Здесь тесно! Мы можем танцевать, бежать по земле, взявшись за руки, мы можем любить друг друга, жить и чувствовать так, будто мы не двое – а один человек. Я большой и сильный. Ты маленькая и хрупкая, но я смогу защитить тебя. Мы будем целоваться и любить друг друга столько, сколько ты захочешь, сколько сможем. Петь, играть, любить снова и снова, вечно… – Он кружился по комнате и не говорил, а кричал, даже пел.
– Перестань! – закричала я. – Ты сошел с ума.
– Будем играть или займемся любовью? И то и другое одинаково важно, но решать тебе.
– Я хочу тебе сказать кое-что. Так дело не пойдет. Я совершенно не уверена, что хочу быть.., тем, что ты сказал.
Он снова подошел ко мне и снова поцеловал, как раз в ту минуту, когда я собиралась сказать нечто очень важное. И слова сами собой испарились. Да что это был за человек?! Неужели он всегда делал то, что хотел? Всегда добивался своего?
– Эй, послушай, – опять начала я. – Это надо обдумать. Ты очень славный, но…
Он снова заткнул мне рот поцелуем – таким отчаянным и страстным, что я задохнулась. Потом он взял мое лицо обеими руками, посмотрел в глаза и сказал:
– У тебя на зрачках есть маленькие коричневые пятнышки! Отлично! Рот у тебя – маленький, сладкий и теплый. Шея – длинная и белая. Замечательно. Все, как и должно быть.
Ну, это уж было слишком. Я встала.
– А у тебя растрепанные волосы, – заявила я. – Ты слишком худой. У тебя чересчур длинные руки. Губы у тебя слишком жесткие от игры на трубе, уши торчат, а ноги здоровенные. Единственное хорошее, что в тебе есть – пальцы.
