Он снова сел. Его маленький монолог заставил меня затаить дыхание. Может, он говорил слишком резко, но в его словах был огонь – настоящий огонь! Все молчали. Никто не рискнул ни возразить, ни поддержать его.
– Ну и речуга, – протянул, наконец, Прибен.
– Ерунда, – смутился Бенни. – Ты послушай меня в среду на школьном совете. Это будет речь для передовицы газет.
– Сыграй нам, – попросила Вибике. – Продолжи монолог – поиграй на трубе.
– Нет. Я не в настроении, – отказал он мрачно.
Астрид начала рассказывать Вибике что-то о новом ночном креме, после которого кожа становилась похожей на персик. Я почти не раскрывала рта весь вечер.
Потом Бенни пошел проводить меня домой. Он нес трубу под мышкой, и она казалась частью его тела. Дождь перестал, но было довольно свежо, ветрено, и первые осенние листья слетали к нашим ногам. Вдруг на углу он остановился.
– Подожди. Я, кажется, поймал, – сказал он, а потом приставил трубу к губам и заиграл.
Я стояла, замерев от восторга. Я мало знала об игре на трубе, но музыка показалась мне замечательной. Мягкие нежные звуки возникали ниоткуда и терялись в садах. Мелодия должна была разбудить все окрестности, но кругом стояли только молчаливые спокойные деревья. Я смотрела на его напряженные губы и щеки, и боялась, что от напряжения последней октавы он рухнет замертво.
Он отнял от губ инструмент и глубоко вдохнул.
– Это кусочек из «Бейзин Стрит Блюз». Скажем так – серенада для тебя.
– Спасибо, – я была по-настоящему тронута. – Тебе надо быть осторожнее, – заметила я, – ты когда-нибудь сломаешься.
– Но ведь красиво, правда? Труба простейший инструмент, но в ней столько поэзии. Если тебе одиноко и ты слышишь вдалеке пение трубы, то кажется, что плачет зверь.
– Только когда тебе одиноко, редко услышишь трубу, – заметила я. – Да и когда весело – тоже.
– Какая ты приземленная. Беда с этими современными девушками – они никак не могут следовать за тобой в открытый космос.
Потом он сунул трубу под мышку и, не попрощавшись, повернулся и побежал по до роге, перепрыгивая лужи. Я немножко обиделась, что он не сказал мне ни слова, но, укладываясь спать, все время вспоминала его трубу и глаза.
Когда на следующий день я вышла из школы, то сразу увидела, что он ждет на другой стороне улицы.
– Привет, – сказал он. – Мы идем ко мне.
– Кто это мы? – удивилась я его самоуверенности. – С чего ты взял, что я пойду с тобой?
– Ну ты же хочешь. Пошли.
Он взял меня за руку и повел через парк и какие-то улицы к своему старомодному двухэтажному дому. За всю дорогу он не сказал ни слова, и наверное, мне надо было повернуться и уйти, но любопытство пересилило. Мы сразу поднялись на второй этаж.
