Он распахнул дверцу и выскочил из машины:
– Вылезай!
Сальваторе молча пересел на соседнее сиденье. Феличе схватился за руль и сказал:
– Дорогой Сальваторе, я должен тебе сказать честно, тебе противопоказано водить машину. Оставь это дело. Твое будущее – велосипед.
Когда мы въехали в Акуа Траверсе, моя сестра, Барбара, Ремо и Череп играли посреди дороги в пыли.
Они увидели нас и бросили игру.
Папиного грузовика не было. Не было и машины старика.
Феличе поставил 127-й в амбар.
Сальваторе пулей вылетел из машины, схватил велосипед и уехал, даже не посмотрев в мою сторону.
Феличе нагнул сиденье:
– Выходи!
Я не хотел выходить.
Однажды в школе я разбил витраж палкой, из тех, что мы использовали на физкультуре. Я хотел продемонстрировать Анджело Кантини, моему товарищу по классу, что стекло небьющееся. Но оказалось, это не так: оно разлетелось на миллиард мельчайших кубиков. Директор вызвал маму сказать ей все, что он обо мне думает.
Она приехала, посмотрела на меня и сказала на ухо:
– Я с тобой потом разберусь.
И вошла в кабинет директора. А я остался ждать ее в коридоре.
В тот раз я сильно испугался, но этот страх не шел ни в какое сравнение с сегодняшним. Феличе расскажет все маме, а та расскажет папе. И папа рассвирепеет. А старик украдет меня.
– Выходи! – повторил Феличе.
Я набрался мужества и вышел.
Я сгорал от стыда. У меня были мокрые штаны.
Барбара прижала руку к губам. Ремо подбежал к Черепу. Мария вымыла очки и вытирала их майкой.
Светило яркое солнце, и я прищурил глаза. За спиной я слышал тяжелые шаги Феличе. Из окна выглядывала мать Барбары. Из другого – мать Черепа. Они смотрели на меня пустыми глазами. Тишина была бы абсолютной, если б Того не начал визгливо лаять. Череп дал ему пинка, и пес, скуля, побежал прочь.
Я поднялся по лестнице и открыл дверь.
Шторы опущены, и в доме мало света. Радио включено. Вращался вентилятор. Мама, в комбинации, сидела за столом и чистила картошку. Увидела меня в сопровождении Феличе. Нож выпал у нее из рук. Сначала на стол, оттуда – на пол.
– Что случилось?
Феличе сунул руки в карманы камуфляжа, наклонил голову и сказал:
– Он был там. С мальчишкой.
Мама поднялась со стула, сделала шаг, потом другой, остановилась, сжала лицо в ладонях и опустилась на пол, глядя на меня.
Слезы брызнули из моих глаз.
Она бросилась ко мне и взяла на руки. Сильно прижала к груди и вдруг заметила, что я весь мокрый. Поставила меня на стул, осмотрела мои ободранные ноги и руку, окровавленное колено. Задрала майку.
