Известный дорожный душегуб Салават даже соорудил на ближайшем пригорке часовенку, и часовенка вышла такая белая и пригожая, что, казалось, её обронил, пролетая, какой-то растяпа-херувим. Душегуб же, заручившись небесным покровительством, продолжил свои дела с удвоенной силой.
Как порадовался бы легендарный Ашот-основатель, если бы смог выбраться из-под асфальта! Хотя по сравнению с параллельно идущими московскими событиями это выглядело совершенной мелочью.
Ашотов Пятачок исправно платил всем властям, всем бандитам и всем автоинспекторам, и ещё на жизнь хватало.
Тут заключались сделки, тут разбивались сердца, тут тратились и приобретались состояния, тут много чего творилось.
Безнаказанно и беспошлинно миновать бойкое место смогла бы разве что крупная банда байкеров, да и то не всякая. Даже пресловутый Соловей Одихмантьевич со своим пресловутым свистом смог бы тут устроиться разве что подсобным рабочим на ресторанной кухне.
Тут вполне могло окончиться и совместное странствие каталонского жандарма с русской учительницей. Слишком щедрыми были пассажиры, слишком темны ночи на российских дорогах…
- …Вот на него мы стрелки и переведём! - радостно сказала Вера Игнатьевна. Сеньор Давила тем временем внимательно разглядывал лимузин, из которого вылез его преследователь.
Такого автомобиля на Ашотовом Пятачке ещё не видали.
Это был длинный розовый «Кадиллак-Дилдо», он же «членовоз», оборудованный в своё время специально для лесбийских свадебных путешествий кинозвёзд и миллионерш. Эмаль цвета нежной древнегреческой зари покрывали грубые бурые изображения - пентаграммы, тринакрии, руны, раскоряченные чёртики, алхимические символы. Да, без их могучего покровительства «Кадиллак» нипочём не заехал бы так далеко по российским дорогам.
Но не один сеньор Понсиано дивился чуду - все собравшиеся на Ашотовом Пятачке дальнобойщики с подругами, гостиничная прислуга, водители и пассажиры, банковские клерки и поварята, дорожные грабители в мундирах и без мундиров стояли с открытыми ртами, а из заправочных пистолетов лился впустую бензин.
Только огнеопасный запах и привёл людей в чувство.
Странный то ли водитель, то ли пассажир лесбийского дворца на колёсах стоял посреди образованного фурами и легковушками круга и озирался, хищно вскинув руки. Его серый фланелевый костюм был весь помят и покрыт зловещими пятнами. Чудак что-то выкрикивал, но слов было не разобрать за рёвом двигателей.
- Учись, Анискин! - воскликнула Вера Игнатьевна, поправила шляпку и решительно перешагнула через ограждение. В руках у неё была яркая коробка из-под какой-то техники.
