Даже не поверилось, когда 14 июня утром Дзердзеевский заявил, что завтра можно будет вылететь. Но он утвердительно кивал головой, а за время экспедиции мы научились верить его предсказаниям. Тогда же ему поверили особенно быстро и охотно.
Снова начались оживленные радиопереговоры с побережьем. В Амдерме испортились все аэродромы. И только узкая коса, еще покрытая снегом, годилась для посадки.
- Мы следим за ней, как за любимым ребенком,- сообщали из Амдермы. Но и этот аэродром доживает последние дни. Он тоже тает и уменьшается с каждым днем. На нем даже появились плешины. Спешите...
- Спешим, - отвечали мы с Рудольфа, - спешим. Но сделайте все возможное, чтобы сохранить аэродром. Подвозите снег, засыпайте плешины...
Рано утром 15 июня экспедиция была на куполе ледника. Машины были готовы, крылья очищены от снега и льда. Моторы хранили свой жар в теплых чехлах, и только один "СССР-Н-169", остававшийся нести на Рудольфе почетную папанинскую вахту, стоял прикованный пеньковыми веревками к снегу. Он оброс ледяными бородами и выглядел старым полярником среди своих щеголеватых товарищей.
Мы уселись с Отто Юльевичем в фанерном домике играть в шахматы. Но не успели еще кони сделать своих замысловатых прыжков, как Водопьянов, объехавший купол на вездеходе, быстро вошел в домик и сказал:
- Отто Юльевич, по-моему, лететь можно!
Все улыбнулись. Мы уже привыкли к тому, что Водопьянов всегда готов лететь. Но сегодня, как и с Дзердзеевским, мы легко и быстро согласились с Водопьяновым.
Первым пошел на взлет флагман. Он исчез в тумане, и через несколько минут над островом раздался шум летящего самолета.
На старт зарулил Молоков. Он тоже исчез в тумане.
Затем двинулся Головин.
Алексеевская машина последней тронулась с места и, медленно набирая скорость, пошла по глубокому рыхлому снегу. Указатель скорости показывал уже шестьдесят километров, когда Алексеев выключил газ. Слева, почти под самым носом самолета, стояла машина Головина с выключенными моторами. Внизу, почти у самого подножья ледника, была видна машина Молокова. Оказалось, что весна и здесь успела сделать свое дело: снег стал влажным, прилипал к лыжам и тормозил машины. Самолет Молокова, более нагруженный, чем самолет Водопьянова, не сумел оторваться. Та же участь постигла и самолет Головина.
Туман снова густо накрыл остров. Где-то наверху гудели моторы флагмана. Он не мог сесть из-за тумана. Улететь он тоже не мог-на борту корабля находились начальник экспедиции и командир эскадрильи.
