Со страшным хрустом вгрызлись в ее плоть, круша ломкие тонкие кости, мохнатые длиннозубые падальщики; хищные клопы, грациозно переступая длинными и хрупкими на первый взгляд ногами, с тихим свистом запустили в глазные яблоки свои ядовитые хоботки. Каждое насекомое было величиной с ладонь, и Мальчик знал, как болезненны их укусы. Жазахис нетерпеливо погрузил кривой клюв в яму ее раскрытого рта и принялся рвать язык. Полчище жуков уже шествовало по серой степи, поблескивая зеленым; и шевелилась мертвая земля, изрыгая из своих недр мерзкие, словно расползающиеся внутренности, плотоядные личинки хусса…
Мальчик заплакал от бессилия и внезапно накатившего отчаяния, пнул ногой падальщика и, приникнув к освободившемуся месту, раскрыл рот и вырвал кусок упругой плоти. Сколько смог, столько вырвал — очень, впрочем, мало; потом — еще, но третьего раза не было. Мерзкий падальщик, от которого несло трупами за версту, больно укусил его за ухо.
Еще долго ухо болело, гноилось, и спать на правом боку было невозможно…
Как он остался жив?
После Мальчик сумел найти этому объяснение: он оставался в живых, потому что не думал о смерти как о страхе. Слепые инстинкты подчас надежнее хваленого разума. Он принимал и боль, и смерть, и голод, и постоянную угрозу со стороны враждебного мира, но не унывал. И вовсе не потому, что сила духа была у него невероятной, а потому, что привык так жить. Или просто — привык жить..
А еще он никогда не задумывался о самом себе. Мать звала его «мальчик мой», поэтому он считал себя Мальчиком. Это его никогда, в сущности, не интересовало. Конечно, он знал, что у Старика и Брата, как и у него самого, между ног существовал розово-сиреневый кусок плоти, какого не было у Матери и Девочки. Однако Мальчик воспринимал это отличие совершенно спокойно: ведь он не раз видел животных и насекомых, охотящихся парами, но имеющих разную масть и размеры. Что же касается инстинкта продолжения рода, то он пробуждается только там и тогда, где и когда существуют для этого мало-мальски пригодные условия. Пока живы были Мать и Девочка, подобных условий не возникало, и Мальчик ничего подобного не испытывал. А когда однажды — это случилось уже долго после смерти Девочки — он проснулся под утро от странного озноба, напоминающего реакцию на холод, и тянущего и сосущего чувства в самом низу живота, то не обратил на это внимания. Ему так часто случалось просыпаться от холода, голода либо боли, что это состояние он перетерпел легко.
