«Что за люди, — думала она, потирая ушибленную руку, — что за придурки, прости господи… ведь эта чокнутая запросто могла меня убить. И Ласло это видел. Но не сделал ничего, чтобы нас разнять. А ведь он поручил мне важное дело, ведь никто, кроме меня, не знает про Николая, он ни с кем другим не станет иметь дело… Этот клоун считает себя главным, но даже его собственная девка его не слушается. .. Странные люди, живут по своим законам, как же с ними работать…»
Она внезапно остановилась на ступеньках крыльца, всей грудью вдохнула осенний холодный воздух и поразилась собственным мыслям. Как же сильно она изменилась за последние дни, она не узнавала себя! Неужели она всерьез собирается работать под началом Ласло? Быть у него девочкой на побегушках и ждать, что в один прекрасный день у него что-то замкнет в мозгу после солидной порции кокаина и он сдаст ее ментам или людям Аббаса. Либо же эта ненормальная Жужа зарежет из-за угла… Веселенькое будущее!
Похудевший и небритый Митька ждал ее на улице.
— Азеры отчима твоего сильно побили за то, что тебя упустил, — сказал он вместо приветствия, — в больнице лежит.
Лера только дернула плечом, показывая, что ей эта новость безразлична.
Она сейчас не в силах брать на себя чужую боль, чем более этого недоноска в кальсонах, этого опустившегося алкаша, что погубил ее мать. Поделом ему.
Дома у Митьки она откинулась на спинку просиженного дивана и вытянула ноги, выпуская аккуратные колечки дыма. Митька вздыхал, обхватив голову руками.
Она обвела усталым взглядом Митькину комнату: старая мебель, выцветшие занавески на окнах, старый протертый палас на полу. Вдруг она поняла, что ей наплевать на все, главное — что он сейчас рядом.
— Натерпелся от цыган? — сочувственно спросила она, не зная, как начать важный разговор.
— Да не, не били, запугивали только. Если ты не вернешься, что они со мной сделают…
— Что ж за тебя твои не заступились? Ты ведь у них вроде не простой боец…
— Никто с цыганами связываться не хочет, — снова вздохнул Митька, — силу большую в последнее время взяли.
Лера поняла, что Митька тоже слегка прихвастнул, когда уверял, что он в своей бандитской группировке не последний человек, не рядовой боец и что с ним считаются. Как выяснилось, никому он особенно не нужен, никто не станет из-за него ссориться с влиятельными цыганами.
Очевидно, сидя у цыган, Митька тоже это понял, потому что слегка приуныл. Она протянула руку и погладила его затылок. Со спины иногда он напоминал ей того мальчишку, который впервые дотронулся до ее щеки зимой и воскликнул удивленно:
