Феба снова посмотрела на себя. С этим воротником, касавшимся подбородка, она впервые увидела, что действительно немного похожа на Эми.
Но важнее, чем собственное, для нее было платье дочери. Тринадцать лет были трудным возрастом для Элли, и она скорее прыгнула бы в реку вслед за братом, чем надела бы платье, которое привлечет к ней внимание. Феба попросила Эми объяснить это ее другу. Кто бы он ни был, он все прекрасно понял. Платье Элли было сшито из черной плотной ткани, с заниженной талией и юбкой в складку, складки были острыми, как ножи. Единственным украшением служили два ряда черных пуговиц. Оно было настолько неброским, что даже Элли не могла представить, что будет выглядеть в нем по-дурацки.
- А я, мама? - прощебетала четырехлетняя Клер. - А я?
Все они собрались в широком коридоре верхнего этажа, разглядывая себя в полный рост в зеркале. Эми отправилась в свою маленькую спальню в передней части дома распаковать платье Клер, потом вышла и поманила Фебу.
- Хэнк нас подвел, - тихо произнесла она. - Боюсь, с платьем Клер он немного перестарался.
Это еще было мягко сказано. Платьице для малышки оказалось причудливой фантазией в викторианском стиле: черная юбка на кринолине, украшенная оборками нижняя юбка и отделанная рюшами верхняя юбка, а швы корсажа, манжеты и вырез обшиты шнуром. Кому могла прийти в голову идея сшить такое платье этого размера, было выше понимания Фебы. Она не могла себе даже представить, что кто-то сочтет такое платье подходящим для ребенка.
- Красивое. - Клер похлопала черную ткань ладошкой, словно любимую игрушку. - Красивое! Мое.
Пока что Клер была самой младшей из троих детей, но вскоре ее должен был вытеснить новый малыш. "Мое" было определяющим словом в ее словаре. Она подняла кверху руки, требуя, чтобы кто-нибудь снял с нее юбку. Феба раздела дочку до маленьких хлопчатобумажных трусиков, Эми надела ей платье через голову, застегнула пуговицы и завязала пояс.
- Мам, она похожа на куколку, - сказала Элли.
И верно. Клер была как Эми в детстве: светлые волосы и очень светлая кожа. Одетая в черное, она казалась словно сделанной из алебастра.
- Если бы в четыре года мне позволили носить такие платья, - вздохнула Эми, - сегодня я, возможно, была бы физиком-ядерщиком.
Феба в удивлении подняла глаза: Эми без запинки произнесла слово "ядерщиком". Ну и ну!
Она снова повернулась к Клер, которая уже танцевала и кружилась перед зеркалом. Платье колыхалось вокруг нее. Феба не знала, что делать, - мысль надеть такое платье на похороны в университетском городке Среднего Запада казалась абсурдной. Но Клер платье, вне всякого сомнения, понравилось.
