Однако, ведя этот идиллический образ жизни, такой корреспондент почему-то считает себя чуть ли не Джеймсом Бондом, ежеминутно подвергающимся страшному риску. Этот "риск" по большей части воображаемый. Нет никакого закона, который запрещал бы общение советских граждан с иностранцами, и как бы косо власть ни смотрела на это, она вынуждена мириться с такими случаями, когда они происходят. По существу, единственный путь препятствовать этому - это шантаж, но подчиняться шантажу дело уже добровольное, а не обязательное.
Некорректность
Иногда такие корреспонденты все же вступают в контакт с советскими гражданами и даже ищут контакты с ними. К сожалению, при этом они не всегда проявляют достаточную корректность.
После суда над Гинзбургом и Галансковым мать Гинзбурга и жена Галанскова договорились с несколькими иностранными корреспондентами о встрече у Л. И. Гинзбург с тем, чтобы рассказать о ходе процесса. Однако в назначенное время никто не пришел, вместо этого дом Л. И. Гинзбург, был окружен агентами КГБ, и две женщины оказались как бы в осаде.
Как выяснилось позднее, Отдел печати МИД, узнав от корреспондентов о встрече, категорически запретил кому-либо из них ехать к Л. И. Гинзбург. Отдел печати МИД сослался при этом не на какой-нибудь закон или инструкцию, а просто на то, что тот, кто поедет, "будет иметь крупные неприятности". Этого оказалось достаточно не только для того, чтобы корреспонденты не приехали, но и для того, чтобы никто из обещавших приехать но предупредил Гинзбург и Галанскову.
Между тем двум женщинам, которые ничего этого не знали, КГБ устроил провокацию: сначала их пытались выманить из дома якобы для встречи с корреспондентами на улице, чтобы обвинить потом их в устройстве незаконного уличного сборища: когда же это не удалось, к ним явился под видом иностранного корреспондента агент КГБ Василий Грицан. Если бы кто-то из иностранных корреспондентов из соображений элементарной порядочности предупредил их по телефону, что никто не придет, это избавило бы обеих женщин от действительной, а не мнимой опасности. Несколько корреспондентов, которых Отдел печати МИД не успел оповестить о запрете, все же приехали к дому Гинзбург. Их не подпустили близко агенты КГБ, сказав, чтобы они возвращались в свои конторы и поискали в почтовых ящиках запоздавшее запрещение. Среди них было трое шведских корреспондентов, которых агент сурово спросил: уж не на пресс-конференцию ли Гинзбург они приехали? На что испуганные шведы ответили: "Нет, нет, мы здесь просто гуляем". Возможно, им самим этот ответ показался необычайно ловким. Но мне он кажется более подходящим для напроказившего школьника, которого спрашивает учитель, чем для взрослого человека, чье право и чей долг как журналиста быть на той пресс-конференции, которая представляет интерес для его читателей.
