Поначалу Фома Фомич не разглядел, а потому не сразу и сообразил, какого лешего Степану приспичило там. Но в следующее мгновение он нелепо ковырнул ногами в пространстве и вскочил, чудом удержав равновесие.
- Ты это чего?! - закричал он с отвращением. - Прекрати сейчас же!
Степан выпрямился и обтер руки о свой комбинезон, а Фома Фомич, честь ему и хвала, быстро обуздал свои эмоции и вновь водрузился на табурет, не забыв усадить и Степана. Фома Фомич остался недоволен, желание испытать Степана усилилось. Было ощущение, что какая-то завидная добыча бессердечно ускользнула от него. Он не привык отступать от задуманного и тут же поклялся себе загнать Степана в тупик.
- Пройдись по потолку, коли ты такой исполнительный, - приказал он Степану, ликуя от своей находчивости. - Что, не можешь?
Степан в раздумье осмотрел гладкие подошвы своих ботинок, затем перенес внимание на стены и потолок, визуально проделав по ним путь.
- Все, готово! - сказал он, усаживаясь на место.
- То есть как это - все? - удивился Фома Фомич.
На это Степан ответил фразой, которая родилась у него в голове из каких-то туманных символов и обрывков фразеологических оборотов. Он сказал:
- Приказу нелепому, в достижении цели заведомо невозможному, впору исполненному быть лишь мысленно.
- На что-то из Устава смахивает, - сказал Фома Фомич.
- Или из Уголовного кодекса, - предположил Иван.
- Ладно, Степан, отбой! - сказал Фома Фомич, такой исход его устраивал. Он убедился - Степан горазд на пустяки, и никаких тут чудес. Так и должно быть.
Время шло и постепенно Фома Фомич и Иван, сами того не заметив, утратили контроль над собой и втянулись в дурную игру. Словно дети, вырывающие друг у друга затейливую игрушку, они стали забавляться, поочередно заставляя Степана выполнять разные поручения.
Степан, как расторопный слуга двух господ, со всем справлялся. Он уже убрал осколки от разбитой витрины, перемыл всю посуду и теперь нырял между столиками с тряпкой, рассказывая по ходу дела анекдоты, один пошлее другого.
- Ой, не могу!.. Ну, сукин сын, талант! - покатывался Фома Фомич, который, впрочем, отлично знал их содержание, поскольку сам мысленно их заказывал.
Фома Фомич и Иван окончательно забылись, пресыщаясь впечатлениями этого утра. Они настолько увлеклись кувырканием в потоке забав, что уже и предположить были не в состоянии, куда это течение может вынести. На какое-то мгновение даже Степан уплыл из их сознания.
