2.
На ночном вокзале творилось невообразимое. В состав одновременно грузились и студенты, и призывники. Последние были традиционно пьяны, перевозбуждены и агрессивны. Cо всех сторон неслась одна и таже песня "Через две, через две весны отслужу как надо и вернусь." Девичьи голоса с пьяным надрывом скандировали без конца "Ви-тя! Ви-тя!" Юрию уступили место у окна душного переполненного общего вагона. Под самым окном страстно и самозабвенно дрались двое уже окровавленных юношей, а такая же пьяная девушка металась между ними и беспощадно била обоих своей сеткой с бутылками по головам. Наконец, одного из драчунов стали бить головой о ступени вагона. Шапка-ушанка свалилась на рельсы с белой стриженной головы, которая моталась на тонкой шее, бесшумно ударяясь о металл: ею колотили и после того, как ненавистный противник затих, свалившись согнутым грязным комом ногами на рельсах. Через его окровавленный затылок переступали юноши с рюкзаками, поднимаясь в соседний вагон. Один из безумцев с запрокинутым в небо потным лицом с бутылкой водки между губами уставил мутные глаза сквозь грязное стекло на Юрия. Что-то не понравилось будущему воину в глазах доцента. Ни секунды не мешкая он взмахнул рукой. Бутылка в грохотом разлетелась в сантиметре от стекла. Студенты, нахохлившись, сидели, не в состоянии ни отойти от окна, ни приструнить готового бандита. Юрий решительно протиснулся к проходу, где уже сидели на полу его такие умные и сдержанные будущие инженеры. В тамбуре он увидел прятающихся от своих призывников сопровождающих офицеров. С ними сидели на мешках приличные трезвые парни с овчарками - пополнение погранвойск, они же и охрана офицеров. За запертой дверью тамбура стоял дикий шум, словно там был бунт в сумасшедшем доме. Седой майор выслушал Юрия и снисходительно заметил: "Через минуту отправление, а там они все успокоятся и уснут до самого Биджана. В части им быстро вправят мозги. А пока их лучше не трогать." "Но там ваш призывник... ногами на рельсах лежит! Его били головой о ступени, он может быть уже убит..." "Ну и хер с ним, - блеснул злобными глазами пожилой майор. - Собаке собачья смерть. Одним алкашом в стране меньше. Другого родят. Вы-то чего беспокоитесь? - вгляделся он вдруг в Юрия почти с тем же выражением лица, что убийца с бутылкой на перроне. - ВАШЕГО сына никто и никогда на службу не призовёт. Его никто бить на перроне не будет и в бой не пошлёт! ВЫ всегда найдёте способ избежать общей доли. Так что идите к своим студентам, товарищ. И поменьше любуйтесь в окна на горе чужих матерей..." В тамбуре словно нависла грозовая туча. Даже овчарки глухо заворчали на Юрия. Он вернулся к окну. Поезд уже катил среди редких ночных фонарей дачных посёлков.
