- Я не знаю, что делать! Понимаешь ты это? Не знаю!
- Просто заткнись. Это уже будет хорошо...
Иван увидел, что от узкого входа в ущелье к ним бежал один из троих бойцов, постоянно там дежуривших.
- Что там еще? - встретил Иван бойца вопросом, невольно выдающим его раздражение. - Атака?
- Вань, там это... Пришел с какой-то портянкой, этот...
- Что ты мямлишь, мать твою... Говори толком. И какой я тебе Ваня! В пивной будешь меня Ваней называть.
- Командир, они тебя зовут... На переговоры.
Иван напрягся. Ситуация менялась. Еще пока непонятно, как, в какую сторону, но хоть как-то менялась. Это уже было лучше, чем сидеть и дальше без действий и не иметь решения. Сидеть и сходить с ума от своего бессилия. Когда ситуация меняется, всегда могут возникнуть какие-то шансы на спасение. Ведь до того шансов не было вообще никаких.
- Сколько их?
- Он один пришел. С этой... С белой тряпкой.
- Точно один? Или мозги ебут? Чтобы напасть неожиданно?
Боец пожал плечами, ответил неуверенно:
- Один...
- "Один, один..." - передразнил его Иван. Он встал и крикнул:
- Взвод!
Бойцы его взвода, за три месяца уменьшившегося вчетверо, повскакивали на ноги - кто где был, по всему ущелью.
- Черножопые хотят поговорить, - сообщил Иван всем. - Андрей со мной, остальным быть готовым к атаке.
Они с Андреем зашагали к выходу из ущелья. Путь их пролегал по узкой щели, где человек порой касался плечами сразу обеих стен, а идти приходилось прямо по ледяной воде ручья. Боец с поста сначала семенил рядом, потом вынужден был пристроиться сзади и на ходу выкрикивал Ивану то, что не успел сразу сказать:
- Командир, он говорил, что нам надо сдаваться. Но мы ему сказали: "Заткнись, сука!"
- Заткнись и ты. Он сам скажет все, что ему надо.
Последний поворот каменного коридора - и Иван увидел толстый зад Кузьмича, припавшего к каменным глыбам с автоматом наизготовку.
Кузьмич был самым опытным из всего отряда и самым старшим по возрасту. Он пристал к группе Ивана месяца три назад, назвался "матросом Черноморского флота, ведущим сухопутные бои в глубоком тылу врага с превосходящими силами противника". Кто он на самом деле, Иван выяснять не стал, не считая себя представителем ни военной, ни гражданской прокуратуры. Но в отряд к себе взял, почувствовав почему-то доверие к этому усатому украинцу, полному и крепкому, как бочонок. Иван уже научился чувствовать людей интуитивно, не слушая, что они говорят, и не глядя, что делают. Он просто изначально, при одном взгляде на человека уже знал, на что тот способен. И ни разу не ошибался. Не ошибся он и с Кузьмичом: ему можно было доверить все, что угодно, - настолько он был надежен, этот сухопутный Боцман. Такая кличка прилипла к нему сразу же, хотя он утверждал, что был рядовым матросом. Но как же тогда выглядят боцманы, если не как Кузьмич?
