– Я подумаю, – сказал мистер Пинфолд. Он подумал. Сделка казалась чрезвычайно выгодной. Но можно ли доверять Ангелу? Сейчас он перепуган возможными неприятностями с Би-би-си.
– Не с Би-би-си, милый, – сказала Маргарет. – Совсем не из-за них он тревожится. Там знают о его эксперементах. Он тревожится из-за Реджи Грейвз-Аптона. Вот он ничего не должен знать. Он нам, знаете, что-то вроде родственника, и он все расскажет тетке, родителям и вообще всем на свете. Могут быть самые страшные неприятности. Гилберт, обещайте, что вы никому не скажете, в особенности кузену Реджи.
– Что же, и вы, Мег, – сказал мистер Пинфолд поддразнивающим, не без теплоты голосом, – и вы собираетесь меня покинуть?
– Ах, Гилберт, не надо шутить такими вещами, милый. Какое это было счастье – быть с вами. Я буду скучать по вас, как ни по кому еще в жизни. Я никогда вас не забуду. Если брат отключит систему, для меня это будет почти что смерть. Но я знаю, что мне положено страдать. Буду держаться. Вы должны принять это предложение, Гилберт.
– Я дам вам знать, когда подлетим к Лондону, – сказал мистер Пинфолд.
Скоро они летели над Англией.
– Итак, – сказал Ангел, – каким будет ваш ответ?
– Я сказал: Лондон.
Вот и лондонский аэропорт. – Пристегните ремни, пожалуйста. Не курите.
– Прилетели, – сказал Ангел. – Теперь высказывайтесь. Состоялась наша сделка?
– Какой же это Лондон, – сказал мистер Пинфолд.
Из Рима он телеграфировал жене, что прямо проедет в отель, где они обычно останавливались. Он не стал ждать, когда все пассажиры заполнят автобус. Он нанял такси. До самого Актона он не отвечал Ангелу. Наконец он сказал:
– На наш вопрос я отвечаю: нет.
– Как же так можно? – непритворно ужаснулся Ангел. – Почему, мистер Пинфолд, сэр? Почему?
– Во-первых, потому что я не верю вашему честному слову. Вы слова такого не знаете: честь. Во-вторых, мне глубоко противны вы сами и ваша омерзительная жена. Вы вели себя безобразно по отношению ко мне, и я намерен заставить вас поплатиться за это. В-третьих, ваши планы, эту вашу работу, как вы ее называете, я нахожу в высшей степени опасными. Одного человека вы уже довели до самоубийства и, возможно, других, про которых я ничего не знаю. Вы и меня пытались довести до ручки. Бог ведает, что вы сделали с Роджером Стиллингфлитом. Бог ведает, кто еще подвернется вам под руку. Не говоря о личной обиде, я вижу в вас общественное зло, с которым надлежит разделаться.
– Ладно, Гилберт, если вы так решили…
