— Ах ты, поросенок! — сердито сказала донья. — Чего тебе не спится? Куда ты пошел с чашей для святых даров, богохульник?! Ты что, хочешь гореть в аду?
Именно этого я и не хотел, а потому сказал:
— Я хотел попросить у Господа прощения за то, что мы с вами грешили…
— И для этого ты залез в алтарь и утащил оттуда чашу? Зачем она тебе понадобилась?!
— Я думал, что если прочту сорок раз «Патер ностер», то Господь простит мне грехи… — ответил я, хлопая глазами. — А когда прочел пять раз, захотел пить. Я подумал, что если налить простой воды в святую чашу, то она станет святой…
— Боже, — вскричала Росита, — он разбил вашу шкатулку, сеньора!
Они подскочили к столику и подняли с пола шкатулку с отвалившейся деревяшкой.
— А об этом тайнике я не знала… — пробормотала донья, вынимая из обнаруженной пустоты какую-то тряпочку. Когда она развернула тряпицу, мы увидели точно такой перстень, как тот, что был у меня на руке. С черточкой. Только на том, что я нашел в чаше, черточка была утоплена в металл, а тут, наоборот, выпуклая.
— Смотрите! — вскричала Росита. — Наш черномазик уже лазил туда! Он нацепил перстень на руку.
— Дай сюда! — приказала донья. — И живее!
— Я нашел его в чаше, сеньора… — пробормотал я. — Он там лежал… Донья положила оба перстенька рядом.
— На них одинаковый знак, сеньора, — сказал я.
— Помолчи, без тебя вижу! Это, наверно, римская цифра I, только без поперечных черточек. Одна выпуклая, другая вдавленная. Наверно, это что-то должно значить… Может быть, когда-то два человека, встречаясь, узнавали друг друга по этим перстням и, чтобы проверить, соединяли выпуклое с вогнутым… Ай!
Едва донья соединила выпуклую черточку с вогнутой и сдвинула перстни впритык, как блеснуло что-то синее, и донья, вскрикнув от боли и вся дернувшись, отбросила перстни.
— Это было похоже на молнию… — лязгая зубами, произнесла Росита. — Правда, донья Мерседес?
— Меня словно бы ударили бичом, — пробормотала та. — Или дернули арканом… Ни на что не похоже: и ожог, и холод, и боль, какой-то удар изнутри.
— Надо положить их обратно в дароносицу, — посоветовала Росита, — и больше не трогать. Не нажить бы нам беды с этими перстеньками…
— Может быть, и так… — соглашаясь, кивнула донья, а затем сказала: — Ну-ка, Мануэль, надень перстень на палец.
— Я боюсь, сеньора. Может, в нем прячется дьявол…
— Надень! Ты же надевал вот этот с вогнутой палочкой, и ничего с тобой не случилось. А я надену вот этот, с выпуклой… Ну и сейчас ничего не случилось, как видишь. А теперь попробуем соединить.
