Когда простреленная кукла мальца свалилась на пол, карабинеры сняли с плечей имитации своих автоматов. Отпихнув их на бегу, я громадными скачками бросился в другой конец коридора. Там меня прижала к двери длинная очередь деревянных пуль. Замороченный лавиной непредвиденных событий я действовал вовсе не по какому-то осмысленному плану - как дикий, окруженный со всех сторон зверь я только лишь спасался бегством от немедленного исполнения приговора, уже не заботясь о будущем.
Расположенные в стенной нише двери, на которые я жал все сильнее, прячась за углом от удара настоящей пули, неожиданно распахнулись. Случай пожелал, чтобы я спиной влетел в секретариат начальника Линды. Его кукла, поваленная ударом моего кулака, все еще лежала в кабинете. Выходит, я снова очутился в том самом месте, откуда начался мой усеянный ненастоящими трупами путь.
В средине я застал три одетые в белое фигуры. Они входили в состав группы реаниматоров из первой кареты скорой помощи. Два манекена-санитара укладывали на носилки куклу начальника. Манекен врача, наклонившись над фальшивой секретаршей, приближал руку, вооруженную самым настоящим скальпелем, к разорванному боку раненой. Кому-нибудь, кто бы наблюдал эту сцену издалека, наверняка показалось бы, будто он видит хирургическую операцию. Глаза секретарши были закрыты; она лежала немая и недвижная.
Всю эту сцену я охватил единственным, опережавшим мысль взглядом. Она имела чрезвычайно статичный характер: все принимающие в ней участие фигуры только позировали, как будто бы находясь перед фотоаппаратом. Только лишь оглушительный стрекот автомата, сотрясший картонными переборками этажа, моментально задействовал все пружинки застывшего в сонном кошмаре действия.
В фигуре мужчины, преследуемого градом пуль и отступающего с револьвером в руке, фальшивый врач сразу же увидал своего потенциального противника. С опытностью циркового метателя ножей он бросил в меня скальпель. Через секунду после его неточного броска я нажал на курок. Этот нервический рефлекс был вызван свистом пролетевшего у самого моего уха лезвия. Хотя на этот раз я уже сознательно целил в грудь нападавшего, но от волнения - промазал. Пуля разорвала санитарную сумку, открывая лежащий внутри моток толстой веревки. Но, хотя пуля наверняка не попала в доктора, тот с глухим стоном взмахнул руками и напрягся будто смертельно раненный человек. На его белом халате расцвело алое пятно. Когда он упал на спину, я повернулся к двери, откуда тоже послышался шум падающего тела. За порогом лежал карабинер. В его горле торчал скальпель, который врач метнул в меня.
