Бэрби покачал головой.
— На кого нападать-то? — прошептал он. — Сэма? Ника? Рекса?
— Ты теперь бегаешь в черной стае, Бэрби, — хитро улыбнулась волчица. — У тебя больше нет друзей среди людей. Все люди, без исключения — твои враги. Все они убили бы тебя, если бы только знали правду. Но прежде, чем умереть, мы должны уничтожить врагов. Но не Квейн возглавляет наш список. Да, после того телефонного звонка, он уже не первый… Раньше всего мы должны избавиться от этой проклятой Ровены Мондрик. Избавиться прежде, чем она успеет поговорить с Сэмом.
Бэрби даже отшатнулся.
— Только не Ровена! — прошептал он. — Она всегда была моим верным другом… даже после того, как Мондрик меня выгнал. Всегда добрая, щедрая… даже забываешь о ее слепоте, ведь она такой прекрасный человек…
— Но ты-то, Бэрби, вовсе не человек! — улыбнувшись во всю свою зубастую пасть, прервала его волчица.
— И, наверно, Ровена тоже, — серьезно добавила она. — Мне кажется, в ее жилах течет и наша кровь. Вполне достаточно, чтобы она стала вдвойне опасной. Потому-то мы и должны ее остановить…
— Нет! — решительно заявил Бэрби. — Я не причиню вреда этой несчастной женщине.
— Справиться с ней будет не так уж просто, — словно не слыша его, продолжала Април. — Она слишком много узнала от старого Мондрика, да и в Африке кое-что повидала… Ты помнишь все то серебро, которое она носит? Ничуть не удивлюсь, если у нее против нас есть еще что-нибудь. Это не считая того огромного гадкого пса, которого выдрессировал для нее Мондрик. Да, справиться с ней будет совсем нелегко, но надо попробовать…
— Я против!
— Ты «за», — сообщила ему Април. — Ты, Бэрби, сделаешь то, что надо сделать. Сделаешь потому, что такова твоя природа. Сегодня ночью ты свободен, и все человеческие ограничения остались в кровати, вместе с твоим телом. Сегодня ночью ты охотишься со мной, как охотились когда-то наши предки. А добыча наша — люди.
— Пошли, Бэрби, пока не рассвело!
Белая волчица рванулась прочь, и последние отголоски человека затихли в сознании Бэрби. Он бросился вслед за ней, по траве, аппетитно хрустящей под легкими быстрыми лапами. Он слышал каждый шепот спящего города, чуял в нем каждый запах. После той ядовитой штуковины в кабинете даже вонь проезжавшего мимо грузовика казалась райским ароматом.
Они выбежали на Университетскую улицу, к старому кирпичному дому с неухоженной лужайкой под окнами. При виде черного крепа над входом Бэрби замер, но волчица как ни в чем ни бывало направилась к двери. Ее чистый, родной запах заставил его забыть о своих сомнениях.
